Мерси стояла рядом с ним, пошатываясь, но смотрела не на него. Внимание обоих противников было приковано ко входу в зал.

Там стоял ещё кто-то – фигура в чёрном. Хотя Темпест находилась довольно далеко от пришельца, а перед глазами у неё по-прежнему всё плыло, она узнала женщину под вуалью.

Мерси двинулась с места.

– Филандер! – воскликнула Темпест. – Смотри, там…

За её спиной послышался душераздирающий треск, заставивший её вздрогнуть. Филандер, смотревший ей за спину, застыл от ужаса. Она резко обернулась и собственными глазами увидела причину его испуга.

Подземная река наконец обрушила заднюю стену и с оглушительным рёвом полилась в зал.

Перед тем как задняя стена рухнула и в зале воцарился вселенский потоп, Мерси, напрягая все силы, пыталась сфокусироваться на фигуре, возникшей в дверном проёме.

При других обстоятельствах она бы почувствовала ауру женщины под вуалью задолго до того, как та вошла в зал. Однако сейчас Мерси с трудом держалась на ногах, она израсходовала почти весь свой запас библиомантики. Благодаря поистине сказочному везению она смогла отразить последнюю атаку Персиваля: следующую она бы, вероятно, не пережила. Аннабель Антиква снова спасла ей жизнь, однако Мерси думала об этом без малейшего восторга. Она задавалась вопросом: возможно, её мать нарочно ждала, чтобы всё зашло так далеко?..

– Ну и что это значит? – спросила она убитым голосом. – Ты хотела преподать мне урок, чёрт возьми?

Теперь за вуалью угадывалось лицо, узкое и высокомерное.

Персиваль стоял в двух шагах от лестницы, и вокруг его корпуса мерцало полупрозрачное, пульсирующее, опасно-живое кольцо, которое медленно и неотвратимо вращалось вокруг своей оси. Второе подобное кольцо неспешно вращалось вокруг шеи Ферфакса, закручиваясь, словно гайка на винте и, по-видимому, постепенно перекрывая ему доступ воздуха.

– Чего ты ждёшь? – спросила Мерси. – Ты же убила Валентина, чего же ты церемонишься с ним?

Ещё не успев выговорить эти слова, Мерси осознала: в поисках убийцы человека, который мало что для неё значил, она наткнулась на убийцу человека, которого любила как никого другого на этом свете, – Валентина.

До сих пор она верила, что смерть Персиваля принесёт ей хоть и мрачное, но удовлетворение. Сейчас же она поняла, что не испытывала к нему даже ненависти. Их пересечение было предрешено, как пересечение прямых, проведённых по линейке из различных точек: они оба являлись отпрысками преследуемых библиомантических родов, получается, они всего лишь играли роли, заранее им предназначенные. Встречу же с женщиной, которая родила её, затем отдала на воспитание приёмному отцу, а потом сама же его и прикончила, Мерси ощущала как жестокий удар судьбы.

– Пошла ты к чёрту! – заорала она матери. – Мне не нужна твоя помощь!

– Без моей помощи ты бы сейчас валялась мёртвая. Ты хочешь упрекнуть меня за то, что я не допустила этого? – Голос женщины был негромким, но, несмотря на оглушительный шум вокруг, Мерси воспринимала каждое слово, каждый слог, как если бы они были иголками, загоняемыми ей прямо в мозг.

Она заставила себя отвести взгляд от женщины под вуалью и через плечо Ферфакса взглянула в зал. Темпест и Филандер всё ещё лихорадочно пытались отцепить кольцо, застрявшее в плитах пола. Вода прибывала всё быстрее.

– Делай что хочешь, – произнесла Мерси, оттолкнулась от стены и побрела к ступеням, ведущим вниз, – на помощь друзьям.

Она прошла лишь несколько шагов, когда за её спиной мать произнесла:

– Я не могу убить его. И точно так же я не позволю, чтобы ты пожертвовала жизнью ради спасения двух нищих оборванцев.

Мерси взглянула на Персиваля: он едва сохранял последние остатки сознания. Его шея, стиснутая кольцом, налилась кровью, глаза были полузакрыты, голова свесилась набок.

– Да делай ты с ним, что считаешь нужным, мне всё равно. – Из последних сил Мерси направилась дальше.

– Я не допущу, чтобы ты туда спускалась, – предупредила её мать.

Мерси побрела дальше, но внезапно ощутила перед собой сопротивление: путь ей загородила упругая воздушная стена.

– Прекрати! – закричала она, обращаясь к матери и не стыдясь слёз, катившихся по её щекам. – Они погибнут, если я не помогу им!

– Я слишком долго берегла твою жизнь, чтобы сейчас сложа руки смотреть, как ты бежишь навстречу собственной гибели!

Теперь Мерси была рядом с Персивалем. Его веки дрогнули, их взгляды встретились. Она по-прежнему не чувствовала ненависти, хотя перед ней стоял человек, погубивший не только Птолеми, но и Джезебел.

Мерси осталась стоять как вкопанная.

Что-то неправильное почудилось ей в этой мысли. Он ли расправился с Джез? Потому что, если не он, то…

– Это ты!.. – Она вновь повернулась к матери: – Это ты убила Джез, чтобы добраться до последней книги. Потому что это была единственная книга, которой тебе недоставало. Другие книги Птолеми тоже продал тебе… за исключением одной. И поэтому Джез пришлось умереть! – Слова, которые ранее произнесла её мать: «Я не могу убить его», – обрели новый смысл, и Мерси громко произнесла вслух: – Потому что ты бережёшь не только мою, но и его жизнь! Всё это время!

Женщина подняла руку и откинула вуаль. Её лицо было прекрасно и одновременно страшно. Для матери она выглядела слишком молодо, и в то же время её черты были пугающе знакомы Мерси. Далёкое воспоминание возникло в голове девушки, воспоминание, не возвращавшееся всё это время: это лицо, этот голос. Аннабель Антиква действительно являлась её матерью. Пожелтевшие фотографии, которые оставил для Мерси Валентин, были сделаны несколько десятков лет назад, но за это время лицо Аннабель Антиквы едва изменилось.

– Это правда? – повторила Мерси. – Это ты сидела в карете, в которую села Джезебел?

– Эта дурочка понятия не имела, что за сокровище попало к ней в руки. Я хотела купить у неё книгу, но она отказалась продать её мне. Она сказала, это было бы нечестно по отношению к её брату. Ей непременно нужно доставить книгу законному покупателю.

Губы Мерси едва слушались её.

– И тогда ты прикончила её.

– Я не могла отпустить её.

Сначала Валентин, затем Джезебел, а теперь её мать сложа руки смотрела, как тонут Темпест и Филандер!.. Мерси гневно завопила, выпуская на волю всю скопившуюся в ней ярость в виде ударной волны.

Аннабель Антиква отбила её без видимых усилий.

– Прекрати.

В ответ Мерси выпустила в неё следующую ударную волну.

В голосе её матери прорезался гнев.

– Я сказала, прекрати!

– Ответь мне на один вопрос, – потребовала Мерси. – Тогда, в Лаймхаузе, ты могла бы спасти Гровера? Или ты нарочно оставила его погибать?