— Нет, — кратко возразила драконица.

— Но…

— Это не они решили. Никто из людей ничего не решает за нас. Мы сказали людям, которые ухаживают за нами, что покидаем это место и что нам потребуются их услуги. Мы попросили дать нам на время путешествия хранителей, которые будут охотиться для нас и заботиться о нас. Мы сказали, что намерены вернуться в Кельсингру. Ты когда-нибудь слышала это название, мелкое существо? Это город Старших, место, где ярко светит солнце, где простор и песчаные берега. Там жили Старшие, воспитанные и умные создания, они с уважением относились к драконам. Здания строили так, чтобы мы могли в них поместиться. На равнинах паслось полно скота и дичи. Вот куда мы собираемся отправиться.

— Я никогда не слышала об этом месте, — неуверенно сказала Тимара, боясь разозлить собеседницу.

— Слышала ты или нет, меня не интересует. — Драконица отвернулась. — Мы пойдем туда.

Ничего не получится. Тимара беспомощно оглянулась. Два дракона оставались ничейными. Это были грязные существа с тусклыми глазами; они тупо тыкались носами в днища пустых тачек. У серебристого на хвосте зияла гнойная рана. Шкура второго, наверное, была медного цвета, но из-за грязи казалась бурой. Этот дракон был тощим, даже костлявым, и Тимара заподозрила, что у него глисты. Холодный расчет подсказывал ей, что ни тот ни другой не переживут пути. Но возможно, это не имеет значения. Ей уже было ясно, что ее девчоночья мечта подружиться с драконом, которого она будет сопровождать, останется всего лишь мечтой. Это было глупо — грезить о дружбе с могучим благородным существом. Тимара уже многое поняла о предстоящем путешестви, и на сердце было тяжело. Она будет заботиться о тварях, которые считают ее назойливым насекомым и при этом настолько велики, что могут пришибить ее случайным ударом. Мать хотя бы уступает ей в росте. Мысль о том, что общество матери было приятнее общества раздражительной драконицы, заставила девушку горько улыбнуться.

Драконица выдохнула у нее над ухом:

— Ну?

— Я ничего не сказала, — тихо ответила Тимара.

Она хотела уйти — но не сейчас, когда драконица смотрит на нее.

— Я знаю. Ты даже ничего не слышала о Кельсингре. Но это не значит, что ее не существует. Мне кажется, что шансов отыскать ее у нас не меньше, чем эти твои открытые луга и сухую землю. Потому что если бы кто-то из жителей Дождевых чащоб услышал про такие места, то давным-давно уже поселился бы там.

— Твоя правда, — неохотно согласилась Тимара, удивляясь, почему раньше эта мысль не пришла ей в голову.

Наверняка потому, что задание им дал Совет, состоящий, как принято считать, из старших и мудрейших торговцев Дождевых чащоб. Но откуда эти торговцы могли знать, что и где следует искать? Никто из них не был похож на охотника или собирателя. Большинство выглядели так, словно никогда не поднимались даже до верхних уровней кроны, не говоря уж о том, чтобы исследовать берега реки. Что, если места, которое их отправили искать, вовсе не существует? Что, если это просто сговор с целью заставить драконов и их сопровождающих покинуть Кассарик?

Тимара отбросила эту мысль, испугавшись ее — и не только потому, что мысль походила на правду. Девушка вдруг поняла: люди, с которыми она подписала соглашение, вполне могли изгнать как драконов, так и их хранителей, отправив их в бесконечный путь по болотистым берегам реки.

— Почему вы, драконы, так уверены, что эта Керсингра существует? — спросила Тимара у большой синей самки.

— Если ты пытаешься говорить о Кельсингре, по крайней мере, произноси ее название правильно. Вы, люди, крайне беспечно обращаетесь с собственным языком. Подозреваю, что существа с таким маленьким мозгом, как у вас, должны испытывать трудности при запоминании любых сведений. Что касается того, откуда мы знаем о существовании этого города, — мы его помним.

— Но вы никогда не покидали это место на берегу.

— У нас есть наследственная память. Ну, по крайней мере некоторые из нас что-то помнят. Город на широком, залитом солнцем берегу реки. Пресная серебряная вода из источника. Дворцы и здания, выстроенные так, чтобы соответствовать размерам драконов и в то же время быть пригодными для их союзников-Старших. Великолепные поля, где пасется жирный скот…

В голосе драконицы появились мечтательные нотки, и на миг Тимара почти ощутила голод этого создания — ей так хотелось жирных бычков, их горячей крови и сочного парного мяса. И чтобы за трапезой следовали омовение и долгий сон на белом песчаном пляже… Тимара тряхнула головой, пытаясь отделаться от этих образов.

— Что такое? — спросила драконица.

— Единственные города Старших, которые мы обнаружили, погребены под слоем ила. Те, кто в них жил, давно мертвы. Изображения на гобеленах и картинах, оставшихся от них, слишком непохожи на все, что мы видим вокруг. Поэтому наши ученые долго спорили: может быть, на них изображены не обнаруженные нами города, а родина Старших, находившаяся где-то далеко на юге?

— Тогда ваши ученые ошиблись, — решительно заявила драконица. — Наши воспоминания могут быть неполными, но я, например, помню, что Кассарик стоял у глубокой быстрой реки и вода в ней была не такой едкой, как в нынешней реке. А рядом находился широкий пляж из серебристо-черного песка. Река была достаточно глубокой, чтобы змеи без труда могли подняться по ней. Корабли Старших тоже доходили по реке до самого Кассарика и дальше, к другим городам вдоль русла. Сам Кассарик не считался крупным поселением, хотя и в нем было на что посмотреть. Сюда змеи приплывали для окукливания, если песчаные равнины возле того места, которое вы называете Трехогом, были уже заняты. Такое случалось не каждый год, но иногда бывало. И потому в Кассарике построили здания, где могли жить драконы, прилетавшие позаботиться о коконах. Еще там стояла Звездная палата с крышей из стеклянных панелей. В ней Старшие изучали ночное небо. Стены длинного коридора, ведущего в Звездную палату, были украшены мозаикой из лучащихся собственным светом камней. В этом коридоре не было окон, чтобы посетители могли лучше видеть изображения, с величайшей искусностью выложенные из этих крошечных светящихся камешков. Я помню, еще там была забава, которую люди построили для себя, — лабиринт с хрустальными стенами. Лабиринт времени, как они его называли. Просто глупые фокусы, конечно, но им, похоже, нравилось.

— Если какое-то подобное здание и нашли, я ничего не слышала об этом, — с сожалением произнесла Тимара.

— Это неважно, — отозвалась драконица неожиданно резким тоном. — Это не единственные чудеса, исчезнувшие без следа. Вы, люди, роетесь в остатках тех времен, словно жуки-навозники, прокладывающие тоннели. Вы не понимаете, что находите, и не цените это.

— Наверное, я пойду, — тихо сказала Тимара и повернулась, чувствуя захлестнувшее душу разочарование.

Она смотрела на двух неприкаянных драконов и пыталась вызвать в себе жалость к ним. Но их глаза были тусклыми и почти невидящими, эти два несчастных существа даже не смотрели на своих собратьев, которые уже начали общаться с хранителями. Грязно-коричневый дракон рассеянно грыз пропитанный кровью край опорожненной тачки. И все же… В соглашении, подписанном Тимарой, не было обещания, что она будет сопровождать непременно великолепного смышленого дракона. Там говорилось, что она сделает все возможное для дракона в этом безнадежном странствии и будет изо всех сил о нем заботиться. Возможно, было бы разумнее сразу выбрать того, от которого нечего ожидать. А может быть, лучше всего вообще ничего не ожидать.