— Томасу тоже показалось, что в руках у убийцы блеснуло что-то золотое, когда этот Роузи склонился над телом леди Энн, не так ли? Именно тогда Роузи и похитил этот золотой медальон, сорвал его с шеи несчастной, оставив на ней царапину. Что и подтвердил детектив Батлер в этом самом зале на прошлой неделе, не так ли, леди Робинсон?

— Нет, не так. Она оставила его в ванной комнате в Челси, когда приезжала на выставку цветов. А потом, в субботу, мы все вместе поехали в загородный дом Робинсонов. И в ванную никто не заходил до середины следующей недели. Я стала первой. Питер после убийства остался во Флайте.

— Но зачем вам понадобилось заходить именно в эту ванную комнату? Она же на самом верхнем этаже дома, разве не так?

— Нет. Она на третьем этаже, не на четвертом. И когда мне понадобилось в туалет, в ванной внизу работала уборщица.

— Так. Это понятно. Но почему вы не воспользовались своей собственной ванной в подвале? Вам было бы до нее ближе, раз вы работали на первом этаже.

— Сама не знаю. Не могу этого объяснить. Возможно, потому, что ванная наверху куда красивее и комфортабельнее, чем в подвальном помещении. А может, просто надоело пользоваться одной и той же ванной.

— Но неужели из-за этого стоило подниматься вверх на целых три этажа, вместо того чтоб спуститься вниз на один?

— Наверное, — пожала плечами Грета.

— Да не находили вы ни в какой ванной медальон леди Энн, миссис Робинсон. Вы получили его из рук убийцы, я прав?

— Зачем он мне? Ведь это была не самая ценная и красивая из вещиц леди Энн. Из фамильных драгоценностей Сэквиллей, разве не так, мистер Спарлинг?

— Вы хотели завладеть медальоном как трофеем. Сам он, и фотография внутри являлись символом семейного счастья сэра Питера и леди Энн. И вот теперь леди Энн мертва, а вы смогли выйти замуж за сэра Питера.

— И потому я положила этот медальон в ящик стола и ждала, когда его кто-то найдет, так, что ли? — насмешливо заметила Грета. — Умнее не придумаешь.

— Нет, ничего подобного. Вы спрятали этот медальон в потайном отделении бюро. И потом, вынужден напомнить вам, леди Робинсон, что вопросы здесь задаю я, а вы должны на них отвечать. Отвечать на мои вопросы, ясно вам?

Грета отвернулась от Спарлинга, окинула взглядом присяжных и улыбнулась. Барристер снова зашелестел бумагами и после паузы задал следующий вопрос:

— Почему вы не сказали сэру Питеру о медальоне?

— Не хотела его расстраивать.

— Но ведь сэр Питер вернулся в Лондон лишь через неделю после убийства. И уверен, только обрадовался бы этому медальону. Ведь он служил знаком того, что покойная его супруга, леди Энн, очень ценила эту вещицу и все, что с ней было связано, не так ли? Что всего за два дня до смерти она надела этот медальон с его снимком, что взяла его с собой в Лондон.

— Не знаю. Лично я не стала бы придавать этому такого значения.

— Однако все же решили, что медальон важен. Иначе зачем было прятать его в потайном ящике?

— Подумала, что там будет сохраннее.

— Но не проще ли было отдать медальон сэру Питеру, когда он немного придет в себя?

— Да я просто забыла о нем. И без него голова кругом шла. Похоже, вы запамятовали, мистер Спарлинг, что меня арестовали в день похорон.

— Говорите, забыли? И при этом не поленились понадежней спрятать эту вещицу и ничего не говорить сэру Питеру из опасения огорчить его? Как-то не сходятся тут концы с концами, вам не кажется, леди Робинсон?

— Не знаю, что кому там кажется, мистер Спарлинг. Единственное, что могу сказать по этому поводу, так это то, что лето прошлого года было самым трудным периодом в моей жизни. Меня арестовали по обвинению в убийстве. Мой наниматель потерял жену. А его сын затеял на нас настоящую охоту при полной поддержке и поощрении полиции Суффолка. И лично меня нисколько не удивляет, что я просто-напросто забыла об этом медальоне.

— А вот лично у меня, леди Робинсон, складывается впечатление, что вы о нем не забыли. Вы все время помнили, что он в тайнике. Вы положили его туда специально, чтоб никто не нашел.

— Да забыла я о нем, и все!

— Мистер Спарлинг, — вмешался судья. — Позвольте напомнить, скоро уже час дня. Вы имеете еще какие-то вопросы по существу или теперь самое время объявить перерыв на ленч?

— У меня остался всего лишь один вопрос, ваша честь. И, возможно, будет лучше, если я задам его прямо сейчас, а не после перерыва.

— Что ж, мистер Спарлинг. Прошу вас.

— Леди Робинсон, я продолжаю утверждать, что вы получили этот медальон от человека по имени Роузи, который навестил вас в лондонской квартире в апреле прошлого года и который в конце мая прошлого года убил леди Энн. Тот же Роузи вернулся в дом «Четырех ветров» две недели тому назад и произнес там ваше имя. Вы наняли его для совершения убийства с тем, чтоб потом поделить награбленное между собой.

— Никого я не нанимала, — отрезала Грета. — Более того, не знаю ни одного человека по имени или фамилии Роузи, даже с отдаленно похожим на это именем. Я вам это уже говорила, мистер Спарлинг.

— У меня больше нет вопросов, ваша честь, — сказал обвинитель. Он понимал, что с Гретой справиться ему не удалось, похоже, у этой дамочки, как верно заметил Мэтью Барн, был заранее заготовлен ответ на каждый вопрос. А если повторять одни и те же вопросы, это значительно ослабляет позицию. Спарлинг чувствовал: он проигрывает дело. Мысль об этом приводила его в отчаяние, и он уткнулся в бумаги на столе, чтоб ни один из присяжных не мог прочесть разочарование на его лице.

— Мистер Ламберт, с вашей стороны есть еще свидетели? — спросил Грэнджер, когда Грета заняла свое место на скамье подсудимых.

— Всего один, ваша честь, — ответил Майзл. — Муж моей клиентки, сэр Питер Робинсон.

— Что ж, в таком случае заседание возобновляется в два часа дня. Всем приятного аппетита, уважаемые члены жюри присяжных, — сказал судья, избегая смотреть в глаза разъяренной старшине, даме, похожей на Маргарет Тэтчер. Казалось, она готова наброситься на любого из присутствующих и яростно бить его черной кожаной сумочкой. «Слава богу, — подумал судья, — что не придется обедать в компании этой дамочки».

Позже Томас так и не понял, как хватило им терпения прождать целых два часа в кафетерии Центра регистрации гражданских состояний. Сущей пыткой было следить за передвижением минутной стрелки на циферблате больших настенных часов. Она ползла с удручающей медлительностью, а заседание в Олд-Бейли меж тем продолжалось. Эндрю занимался выдачей заказов тем, кому хватило ума подать вчерашние заявки пораньше. Его было видно через стеклянную дверь в кафетерий, и несколько раз Мэтью пришлось чуть ли не силой усаживать друга обратно на место, чтоб тот не учинил физической расправы над ленивым клерком.