уж зная мой характер, я терпеть, как Лаура, их «вежливое» хамство не смогу.

Черт… Я же просто устрою очередную катастрофу и для себя, и для остальных.

Но больнее всего было из-за разговора с Сандро или с Сашкой, как я ласково начала его называть про себя. Когда у меня и правда была безвыходная ситуация он меня ни разу бросил, а я едва не сказала, что расстаюсь с ним из-за того, что гордость не позволяет быть паинькой перед его хамоватой родней и показываться им на глаза без официального объявления, что я его девушка, если мы в отношениях.

Еще и эта глупость с беременностью из-за того, что меня укачало в самолете.

Небось и дедушка скоро начнет допытываться. Могут же и на проверку к врачу потащить и, хоть мне скрывать нечего, но по чувству собственного достоинства это бьет хуже некуда.

Сев под деревом в темноте, я смотрела на разгорающиеся звезды над головой и едва не ослепла от того, как резко ударил в глаза свет фонарика.

— А… Это ты, Вики… — всхлипнула в конце аллеи Летиция.

— Что с тобой? — невольно спросила я, слыша по голосу неладное.

— Дети… — почти рыдая, сказала она. — Я не могу их найти.

Мгновенно забыв обо всех обидах, я вскочила на ноги и быстро пошла к ней.

— Они же при нас вошли в дом! Пока дедушка нас всех воспитывал…

— Да, я тоже это видела, — вытирая глаза от слез, сказала она. — Но их там нет… Любимый мультик про поиск сокровищ по телевизору идет, а их в доме нет!

Махнув рукой, она в панике затараторила:

— Тут двадцать гектаров этих чертовых фруктовых садов, капканы… И хрен знает, что еще тут дедушка наставил в целях безопасности! — вцепившись в мою ладонь, паниковала она. — Вики, а если их похитили⁈ Сандро уже похищали ребенком и просили выкуп, издеваясь над ним! Я такое не вынесу!

Проглотив ком в горле из-за того, сколько еще страшных скелетов богатой жизни я не знаю, я включила фонарик на телефоне и решительно сказала:

— Так не хлюпай носом, мимо дедушкиной охраны не пройти. Они где-то тут, просто заигрались, — твердо сказала я. — Давай так, я пошла в ту сторону, а ты туда. Кто первым найдет — позвонит.

— Хорошо… — кивнула она, быстро уходя. — Смотри на деревья, Андреас любит куда-то залезть, как обезьянка.

Чувствуя состояние Летти, на душе стало еще паршивее, чем прежде. Не рассказала бы я детям дурацкую историю про поиск сокровищ, мы бы и не приехали сюда. По крайней мере из-за меня.

То и дело срываясь на бег, я светила фонариком то на деревья, то под ноги, пытаясь заметить капканы или детей. В фруктовом саду то и дело было слышно крики десятков взрослых, которые тоже искали малышню, и я также громко кричала их имена.

И ничего.

Черт. Плохо иметь сад в двадцать гектаров, когда ищешь маленьких детей, способных спрятаться даже под стулом.

Уже собираясь поворачивать, я вдруг услышала странный звук, который сквозь громкие крики взрослых было почти не различить.

— А это еще что? — озадаченно остановилась я. — На Сицилии есть волки?

Напрягая все способности своего музыкального слуха, я пыталась понять, в какой стороне звук и инстинктивно побежала в весьма туманном направлении. Пока не оказалась у какого-то большого сарая, больше похожего на конюшню.

Да, уши меня не подводят.

Этот вой, похожий на волчий, именно из этого здания.

И глазами я теперь понимаю почему он такой громкий.

Потому что одна из стен начала полыхать.

Какое решение может прийти на ум, если перед тобой разгорается большой деревянный сарай, похожий на конюшню? А если при этом слышишь протяжный вой, похожий на волчий?

Не знаю я что надо делать. Вот и стояла с округлившимися от ужаса глазами и смотрела на разгорающееся пламя, чувствуя, как каждое отчаянное завывание хаски звучит, как ножом полоснули по сердцу.

У нас в доме у бабушки были две хаски, да и сосед держал их два десятка, не меньше, так что я как никто другой точно знаю, этот вой запертых в клетке собак. Такой протяжный, словно волчий плачь смешали с детским.

— Господи, сколько же их там? — с болью протянула я. — Они что целую стаю там заперли…

Дедушка похоже решил порадовать правнуков и сказал, чтобы малышне привезли настоящих ездовых собак. А что? С его деньгами вполне может себе позволить потакать прихотям детей…

Как вдруг я с ужасом осознала, что или у меня галлюцинации, или я и правда слышу детский плач сквозь собачий вой.

Ноги сами понесли меня к двери, которая уже начинала гореть, а страх и ужас смешались в какую-то бурю, едва я заметила сквозь щель между расходящимися досками, две сжавшиеся маленькие фигурки у собачьей клетки.

— СТОЙТЕ! — закричал кто-то за моей спиной.

— ТАМ ДЕТИ!

Увидев у входа, какой-то шмат толстой ткани, который пока что не горел, я не задумываясь, накрылась им и рванула на себя пока частично горящую дверь.

Внутри и правда оказалась конюшня. Правда без лошадок.

От дыма практически невозможно было дышать, а жар жег даже сквозь какую-то толстую ткань. Но видя малышей, которые забились в угол у собачьей клетки и сжались, крича изо всех сил, чтобы их услышали, было совсем не больно и не страшно.

Мне кажется, они даже не видели меня сквозь слезы, и не поняли, как я побежала к ним и начала кутать их в плотную ткань.

— ЭТО Я! ЭТО Я ВИНОВАТ! — плакал Андреас.

— Спокойно, спокойно, — тараторила я. — Не бойтесь, мы сейчас отсюда выйдем…

Однако стоило мне их подхватить на руки и броситься к двери, как я в ужасе отпрыгнула.

Одна из балок на потолке рухнула, завалив большими горящими досками дверь. Всего несколько досок, но сквозь такой огонь я детей не пронесу.

Хуже. Близко к огню стоят канистры с бензином. И не просто канистры, а еще и возле квадроцикла. А что случается с бензином в полупустых баках?

Он взрывается.

— Так, план меняется… — решительно сказала я, относя детей как можно дальше от открытого огня. — Вы сидите здесь и ждете меня.

Оставив их на соломе, я в панике пыталась найти хоть какое-то окно или запасную дверь. Не может же быть в такой большой конюшне всего один выход? Или может?

Видя, квадроцикл и канистры с бензином у пламени, я невольно забрала у малышни защитный плед и так быстро как только могу, перенесла все пять штук, как можно дальше от