Улисс действительно оказался легок на ногу: часа через два после заката он уже сидел у ног удобно расположившейся на ложе Афины и прилежно внимал ее речам.

Время от времени он с энтузиазмом кивал: «да, я понял», — и снова почтительно умолкал. Через полчаса я окончательно убедился, что Афина мелет полную чушь — оно и понятно: Паллада ни разу в жизни не встречалась с моим бывшим побратимом и не имела ни малейшего представления о том, как с ним следует говорить! — но я не стал вмешиваться в их беседу. «Пусть себе болтает», — снисходительно думал я.

Признаться, мне было даже любопытно: прийдет ли ей в голову спросить моего совета, хотя бы под конец?

Наконец она покончила с длинным перечнем бесполезных и невыполнимых указаний и обернулась ко мне. Оно конечно, лучше поздно, чем никогда…

— Я все правильно говорю, Хрофт?

— Нет. Ты все говоришь не правильно. Прийдется начинать с самого начала.

— Как это? — Афина была смущена и рассержена. — А чего же ты тогда слушал и молчал? Надо было сразу сказать, если что-то не так…

— Все не так. — Усмехнулся я. — Мне пришлось бы перебивать тебя после каждого слова. Поэтому будем считать, что ты просто рассказала своему другу сказку — увлекательную повесть о том, чего никогда не случится… Не печалься, Паллада: твой план был бы хорош, если бы мы собирались провести кого-то из твоих родичей.

С моими же надо вести себя совсем иначе. Улисс не должен притворяться его другом: Локи все равно не поверит. У него не может быть друзей — ни в одном из миров! Он привык жить в полной уверенности, что ни одно существо — ни живое, ни мертвое! — не может желать ему добра. Да так оно, в сущности, и есть: даже те, кто должен выступить на его стороне в день Последней битвы связаны с ним судьбой, а не личной привязанностью. Я — единственный, кто был ему другом… пока мог!

— Как мило с твоей стороны! — Буркнула Афина. — И что же тогда должен делать бедняга Улисс? Лезть в драку? Тогда он даже не успеет сообщить Лодуру, что все идет не так, как надо…

— Еще как успеет. — Заверил ее я. — Лодур любопытен. Он не станет сражаться с тем, кто его озадачит.

— И как я его озадачу? — Заинтересованно спросил Улисс.

— О, все куда проще, чем ты думаешь! Ты будешь перед ним похваляться, только и всего! — Усмехнулся я. — Рассказывать ему, какое великое войско собрал твой господин, как лихо вы отколотили «беднягу Одина» и «его никчемных приятелей», и что вы собираетесь устроить в Последний день.

Хвастай так, словно ты — сумасшедший подросток, а не рассудительный муж, и тогда, возможно, Лодур поверит тебе…

— Ты не разгневаешься, если я задам тебе вопрос, Один? — Почтительно спросил Улисс. Надо отдать ему должное, он знает, как следует говорить с такими, как я!

Тем не менее, я все равно терпеть его не могу — чем дальше, тем больше. В глубине души я вынужден признать: мне не нравится что мы с ним немного похожи. Этот смертный, каким-то образом умудрившийся растянуть свою жизнь на почти бесконечно долгий срок и даже ускользнуть от человеческой судьбы своих соплеменников, великий хитрец и храбрый воин… А я предпочитаю оставаться единственным хитрецом среди простодушных воинов — просто потому, что так было всегда!

— Что ж, задай свой вопрос, и узнаешь, разгневаюсь я, или нет. — Насмешливо предложил я. Он и бровью не повел.

— Рассказывают, что этот самый Лодур находится в весьма прискорбном положении.

Дескать, он беспомощен, связан по рукам и ногам, да еще и корчится под струями какого-то яда, а его верная жена сидит рядом и пытается собирать этот самый яд в чашу — весьма похвальное поведение, конечно… Это правда?

— Враки! — Хмыкнул я. — Всего-то недельку мы его так подержали, а шуму было!

— Да, так часто бывает. — Сдержанно улыбнулся Улисс. — Людская молва беззастенчиво преувеличивает страдания великих, но обходит равнодушным молчанием бедствия всех прочих… Но где мне его искать?

— Искать его тебе прийдется до скончания времен, и даже дольше, если я не помогу.

Есть один способ… — Тут я крепко задумался, поскольку не хотел давать в руки этому пройдохе ни одного обрывка своего сокровенного знания: вдруг он из тех редких мудрецов, которые могут вообразить, каков океан, глядя на каплю воды?

Поразмыслив, я решил: пусть его, догадывается, если сможет, невелика беда!

Изучение моей магии требует времени, а времени ни у кого из нас уже почти не осталось… Я извлек из-за пояса нож, на костяной рукояти которого было вырезано одно-единственное украшение: крест не правильной, несимметричной формы — руна Наутиз, самая опасная из моих рун, несущая не смерть, а порабощение, которое хуже смерти…

* * *

Я испытующе посмотрел на Улисса. Мне показалось, что он готов слушать, и я заговорил.

— Тебе надо отправиться к пределам Утгарда — это место, где Локи предпочитает проводить свои дни. Утгард очень далеко отсюда… впрочем, было бы правильнее сказать, то он просто НЕ ЗДЕСЬ, поэтому ни один смертный, даже такой ловкий, как ты, не способен добраться до окраин Утгарда. Но это — не твоя забота: мой конь отнесет тебя туда за несколько часов. После того, как Слейпнир опустит тебя на землю, ты должен идти прямо на север, не сворачивая и не останавливаясь — пока хватит сил. Когда поймешь, что больше не можешь сделать ни шагу, остановись, вонзи этот нож в землю и призови Лодура. Просто выкрикни его имя, громко и повелительно — этого достаточно. Видишь узор на рукояти ножа? Этот знак сковывает волю и принуждает. Его силы хватит, чтобы заставить Локи явиться на твой зов и удержать на месте — может быть, четверть часа, может быть больше: я не знаю, насколько он сейчас силен… Поэтому тебе прийдется поторопиться.

Говори ему хвастливые речи, как я тебе советовал. Скажи, что твой господин искушен в магии рун. Для Локи это будет серьезный удар: он сам так и не смог достичь вершин в искусстве хитросплетения знаков, как ни старался…

— Да, я понял. — Кивнул Улисс. — А теперь скажи мне, Один: у меня есть хоть какой-то шанс уйти от него живым? Эта твоя руна — она защитит меня от его гнева, или же мне следует полагаться только на собственные силы?

— Лучше полагайся только на себя. Наутиз подчинит себе его волю, но ненадолго. А потом тебе может достаться на орехи… — Я решил, что должен говорить с ним откровенно: от его усердия слишком много зависело!

— Хорошо, — спокойно откликнулся он, — так я и думал… А вы не будете возражать, если я сначала нанесу визит тому, кто якобы является моим «господином»?

— Зачем это? — Нахмурился я.

— Если я узнаю, каков из себя этот предводитель мертвецов, и что делается в его войске, мои речи будут звучать правдоподобнее. — Объяснил Улисс.

— И только? — Настороженно спросила Афина.

— Возможно, он сочтет меня своим другом и даст мне оружие, которое поможет мне выстоять в беседе с Локи. — Задумчиво объяснил Улисс. — Если вы не можете дать мне защиту, ее следует искать у другого могущественного существа — почему бы и нет?