Красота! Джессика посмотрела на свадебное платье цвета слоновой кости рядом с гардеробом, и лицо тут же приняло опьянённое выражение. Это платье, спроектированное и изготовленное для неё Верой Вонг, висело на напольной вешалке. Открытые плечи, плиссированная юбка, шёлковый подол, хрустальный ремешок… И впрямь красота! Оно предназначалось непосредственно для свадебной церемонии, а висевшее рядом другое, элегантное, без лишних изысков свадебное платье предназначалось для банкета.

Представляя завтрашнюю картину, Джессика залилась краской от возбуждения, с довольным видом втянула голову в плечи и взялась руками за горящие щёки. В тихой обстановке слышалось лишь биение сердца.

Как изменится жизнь после свадьбы? Как стать хорошей женой? Как сделать мужа ещё счастливее? Она заводила глазами. Любовь? Секс? Неизвестно, какая мысль её посетила, но из неё вдруг вырывался звонкий стыдливый смешок, она, пристально осматривая себя в отражении, надула губы и высунула язык, затем правой ладонью взвесила вздымавшуюся под розовым неглиже грудь и, выпучив глаза, сделала недовольную рожицу. Почему грудь такая «детская», вот бы чуток побольше… Но и слишком большой не надо…

Джессика руками в воздухе очертила размеры. Вот так было бы идеально… После недолгих размышлений она глупо хихикнула, покачала головой и задумалась над тем, каково это — быть беременной? Что будет, когда она родит в следующем году? Перед глазами постепенно нарисовалась картина: пухлый малыш в костюме зайчика ползает по полу, рядом слоняется Дэнни и присматривает за ним. Милота! Немного погодя в голову её полезли мысли об их медовом месяце, о том, как они будут выглядеть на старости лет, о той поре детства, когда произошло их первое знакомство…

«Дорогой Ян, раньше я ненавидела себя и стыдилась себя из-за того, что я девочка. Почему я такая уродина? Почему я постоянно болею? Почему у меня нет смелости дать отпор? И так, пока я не познакомилась с тобой, ты сказал мне, что я не уродина, сказал, что я твой друг и что ты будешь защищать меня. И я вдруг почувствовала себя девочкой, мне стало нравиться быть девочкой, потому что ты мальчик…»

Джессика, уткнувшись локтём в туалетный столик и подперев ладонью подбородок, вспоминала содержание того письма и тот сумбурный наивный текст. Лицо в зеркале расплылось в улыбке. Неизвестно, сколько прошло времени, как вдруг раздался стук в дверь. Джессика, придя в себя, встала, открыла дверь и, увидев, кто пришёл, с улыбкой промолвила:

— Мама.

— Милая, — Кэтрин, ласково улыбаясь, вошла в комнату.

Оба человека сели за туалетный столик. Глядя на свою дочь, которая уже стала замужней женщиной и у которой на носу была свадьба, Кэтрин, естественно, понимала её настроение.

— Не спится? — спросила она.

Джессика кивнула, помахала ладонью, как веером, себе на лицо и вздохнула:

— Я немного волнуюсь.

Кэтрин похлопала дочь по руке и усмехнулась:

— Мама в своё время была такой же. Думала то об одном, то о другом и очень хотела увидеть твоего папу.

Джессика понимающе кивнула, неторопливо ответив:

— Да, да! Именно так.

Кэтрин встала, взяла со стола расчёску и стала спокойно расчёсывать длинные волосы дочери, говоря:

— Джесси, не надо волноваться и тревожиться. Ян хороший мальчик.

Джессика гордо агакнула и, уставившись на себя в отражении, с лёгкой улыбкой произнесла:

— Знаю… Просто, мама, я не знаю, как быть хорошей женой? Я хочу быть как можно лучше.

— Придерживайся брачного обета — и будешь лучшей. Понимаешь? — Кэтрин легонько постучала по голове Джессики и высказала материнское беспокойство: — Мама больше всего боится, что ты не будешь дорожить тем, что у тебя есть. Всё-таки это твои первые отношения. Но именно потому, что они первые, их и следует ценить. А Ян тот мужчина, кому можно довериться на всю жизнью. Мы знаем, какая это редкость.

Джессика согласно кивнула:

— Я понимаю, я понимаю…

Она пожала плечами и с беспомощным видом промолвила:

— Мне кажется, он относится ко мне слишком хорошо, а я не знаю, чем ответить! Просить его не быть таким хорошим? Или мне позлить его? Нет! Я буду относиться к нему ещё лучше…

— Несколько лет назад вы сказали, что собираетесь пожениться. Почему мы с твоим папой так забеспокоились? Потому что вы ещё не созрели и, возможно, не умели друг друга понимать и ценить, — выслушав, с улыбкой сообщила Кэтрин.

Она не спеша расчёсывала волосы дочери и вспоминала:

— Когда твой папа только-только демобилизовался и занялся бизнесом, у него не было времени на меня, да и я работала на нескольких работах и присматривала за семьёй. Позже мне уже не приходилось так хлопотать, но у Марка все равно не было времени на меня.

— Гм, ох… — вздыхала Джессика.

Тогда были и впрямь тяжёлые времена. Она решительно заявила:

— Больше такого не повторится.

— Не в этом суть, — сказала Кэтрин, снова постучав ей по голове. — Ты должна научиться входить в чужое положение. Ян ещё более занятой человек, он как сумасшедший.

Джессика тут же захихикала:

— Он такой. Я говорю ему: выкладывайся на полную! На меня не обращай внимания!

Кэтрин улыбнулась:

— Многим женщинам кажется, что их мужья вечно в работе, до брака такие занятые и после брака по-прежнему такие занятые! Ею пренебрегают, и даже несмотря на мысль: «Он так поступает ради меня, ради нашей семьи», женщина все равно имеет претензии… Джесси, это неправильно. Думать, что любящий тебя муж пренебрегает тобой, уже неправильно…

В спальне двое людей разговаривали по душам, мать наставляла дочь, периодически раздавался приятный смех.

— Ха-ха-ха! Кто ещё со мной потягается!

В том же отеле, на другом этаже, в просторном номере проходили мужские забавы. Ван Ян, повалив руку Закари, возбуждённо запрыгал, начал без конца бить себя в грудь и, подобно Тарзану, издавать боевой клич:

— А-а-у-у-а-а…

Находившиеся в комнате друзья жениха хохотали, Ван Ян показал пальцем на Джошуа, выкрикнув:

— Давай, Джош! Я преподам тебе урок, хватит вечно прятаться за юбкой своей сестры, она теперь моя!

Здесь присутствовали уже женатые мужчины вроде Тома Уэллинга, мужчины, у которых был период застоя в отношениях, вроде Закари, одинокие мужчины… а также Джошуа, состоявший в отношениях со старшей по возрасту Алексис. Все продолжали размахивать кулаками и кричать:

— Проучи его!

Джошуа сжал кулаки и, стиснув зубы, устремился вперёд:

— Ян, ты меня разозлил! Сегодня я покажу тебе, почему меня называют Росомахой!

……

Та-та-та-там… Та-та-та-там…

В католической церкви Санта-Моники, наполненной ярким светом ламп, царила величественная, торжественная атмосфера. Все ряды деревянных скамей занимали гости в официальной одежде, это были родные и друзья жениха и невесты.