Из этого следуют два вывода относительно теплоснабжения как необходимой системы жизнеобеспечения населения и как институциональной матрицы жизнеустройства России:

1. Система хозяйства и управления, созданная в ходе реформы, не позволяет ни собрать ресурсы, ни организовать производственные усилия, достаточные для того, чтобы построить и пустить в ход новую систему теплоснабжения, альтернативную советской системе и обеспечивающую теплом население страны в тех же масштабах, что и советская.

Создание новой, рыночной институциональной матрицы в сфере теплоснабжения оказалось невозможным.

2. Система хозяйства и управления, созданная в ходе реформы, не позволяет содержать в дееспособном состоянии и стабильно эксплуатировать систему теплоснабжения, унаследованную от советского строя.

Сохранение старой, нерыночной институциональной матрицы в сфере теплоснабжения оказалось невозможным.

Строго говоря, если принять во внимание критическое значение теплоснабжения в нашей стране, уже из этого можно сделать такой общий вывод:

— Система хозяйства, созданная в ходе реформы, несовместима с жизнью населения и страны.

Действительно, государство и собственники средств производства привели почти в полную негодность унаследованную от СССР систему теплоснабжения и отказались ее восстанавливать — и в то же время они не могут построить новую систему, по западным образцам. Следовательно, реформа, сломав прежнее жизнеустройство, привела страну в такое состояние, при котором жизнь населения в его нынешних размерах невозможна. Возникла угроза, которая поставила граждан России перед дилеммой — принять резкое ухудшение качества жизни (архаизацию системы теплоснабжения) или изменить ту систему хозяйства, что возникла в результате реформы.

На основании достаточно широкого изучения того, что произошло за последние 17 лет с другими большими техническими системами страны, можно утверждать, что попытка реформирования всех больших технических систем привела к результатам, похожим на те, которые имели место в теплоснабжении. Судьба теплоснабжения — типичный пример, и причины того, что с ним произошло, носят фундаментальный характер.

Это в совокупности представляет собой массивный неумолимый процесс, на фоне которого отдельные достижения не формируют противоположной тенденции. Вопреки расчетам реформаторов, отечественные и иностранные инвестиции в основные производственные фонды остаются несоизмеримыми с масштабами потребностей, вследствие чего о перестройке прежних институциональных матриц и создании принципиально новых больших технических систем не идет и речи.[48]

Страна оказалась в ситуации порочного круга. Целью реформ была замена больших технико-социальных систем советского типа иными системами — такими, «как на Западе». За прошедшие 17 лет обнаружилось, что новая система хозяйства не обладает созидательным потенциалом для решения этой задачи. Государство, уйдя из экономики, также лишилось средств для большого строительства. В то же время, государство допустило расхищение средств, предназначенных для поддержания в дееспособном состоянии главных систем жизнеобеспечения страны, унаследованных в исправном виде от СССР. В результате все эти системы эксплуатировались хищническим образом, на износ, и сегодня находятся на грани остановки или даже техносферной катастрофы. Новые собственники не имеет ни средств, ни навыков, ни даже заинтересованности в том, чтобы использовать доставшиеся ему системы длительное время. Они довольствуются тем, что питаются трупом убитого советского хозяйства.

Следовательно, эта система хозяйства принципиально нежизнеспособна. Она не может поддерживать, с разумными изменениями, старого жизнеустройства — и не может создать никакого нового жизнеустройства. Она может существовать только за счет истощения накопленных ранее ресурсов — земли и месторождений, заводов и вооружения, здоровья, квалификации и жизни самих граждан. Когда большие технические системы, на которых держится страна, придут в полный упадок, для большинства населения это превратится в социальную катастрофу — архаизация жизни приобретет лавинообразный характер. Однако и анклавы современного производства и быта не смогут устоять против наступления «цивилизации трущоб», поскольку даже эти анклавы не успеют построить альтернативных систем жизнеобеспечения, автономных от остальной части страны.

Выводы

Если отвлечься от маскирующих реальность деталей, государственная власть России стоит перед вполне определенной дилеммой: или надо сознательно принять доктрину разделения страны на спасаемую и обреченную части (модернизация «анклавов Запада» и архаизация внутреннего «третьего мира») — или предпринять программу восстановления и модернизации системы жизнеустройства, в которой возможно развитие страны как целого.

Совмещение обоих проектов требует большого перерасхода средств и ставит под угрозу развитие даже анклавов современности. В нынешнем неопределенном состоянии архаизация происходит даже в этих анклавах, что видно на примере Москвы.

Довольно влиятельные силы в России лоббируют выбор «анклавного» развития России. Он предполагает создание «зон развития» с прекращением поддержки хозяйства и поселений остальной территории. Ей предстоит стать «внутренней колонией» модернизируемых анклавов и источником «внешнего пролетариата» — рабочей силы для анклавов. Такая перестройка пространственной конфигурации расселения людей в России сама по себе представляет собой замену целого комплекса институциональных матриц. В частности, авторы этой доктрины (ЦСИ ПФО) считают необходимым «сбросить» практически всю унаследованную от советской системы промышленность и принципиально изменить тип предприятия и его взаимоотношений с поселением.

В Докладе сказано: «Сугубо советский вариант плановой индустриализации, сопровождавшейся созданием слободских по духу поселений, во всех своих проявлениях зависимых от крупного предприятия, формально получил наименование «урбанизация»…

Экономическое и социальное развитие большинства малых и средних городов Советского Союза зависело от т. н. градообразующих предприятий… Стратегии развития часто основываются на поиске возможностей возрождения и переориентации градообразующих предприятий. При наличии крупных производственных мощностей, используемых частично или вообще не используемых, возникает потенциальная (чаще всего иллюзорная) возможность создания практически новой экономической базы…

Зоны старопромышленных регионов, производственно-технологическая база и система расселения которых создана еще в период советской индустриализации. Это регионы, основанные на устаревающих, стандартных технологиях, ориентированные на замкнутые локальные или стационарные рынки, которые слабо развиваются. Подобные регионы будут в обозримой перспективе стагнировать, выступая в качестве «внутренней деревни» — поставщика рабочей силы для регионов группы роста» [16].