— Да уж. — Я краснею. — Все произошло не сразу, — приходится приврать мне. — Но со временем я разглядела Чарлза получше. Он такой милый.

— Он хорошо с тобой обращается? Не ужимает в расходах?

— Что ты, Чарлз так щедр, — всплескиваю я руками. Рубин разбрасывает красные брызги искр. Я вспоминаю постоянные поездки на такси, букеты, рестораны…

— Значит, тебе хорошо с ним? — Да.

— А как он отнесся к твоему решению продолжать карьеру?

— Положительно. Даже после того, что я сказала насчет его книги. — Мне становится неловко, когда я вспоминаю, как Чарлз плакал в саду. — Он не оскорбился и не винил меня в своей неудаче на писательском поприще. Чарлз одобрил мое желание писать сценарии, представляешь? Он говорит, что будет поддерживать меня во всем.

— Слушая тебя, можно подумать, что он просто идеален, — радостно говорит Ванна.

— Думаю, так оно и есть, — не слишком уверенно киваю я.

— Анна, тебе очень повезло, понимаешь? Не многим женщинам удается найти близкого человека, а если они и находят его, к нему редко прилагаются титул и деньги. — Ванна смеется. — Можно сказать, ты выиграла в лотерею, вытащила призовой билет. А Чарлзу как повезло!

— Знаешь, я так взволнована, — говорю вполголоса. — И в таком… восторге. — На самом деле я чувствую ужасную усталость.

Неожиданно для себя я зеваю.

— Да ты устала, — беспокоится Ванна. — Еще бы, столько переживаний. Отправляйся домой и выспись. — Она торопливо выписывает чек. — Тебе понадобятся силы, на днях я приеду к тебе, и мы подумаем насчет вечеринки по случаю вашей помолвки, договорились? Чарлз сказал, что хочет устроить грандиозный прием.

Я заставляю себя улыбнуться.

— Здорово.

Ванна подвозит меня к дому и сразу отъезжает. Уверена, сейчас

она будет звонить Руперту, чтобы поделиться новостями. Представляю его на вечеринке: он будет неустанно повторять, как мне повезло, что кто-то на меня клюнул.

Устало волоку ноги на второй этаж. Сейчас только ранний вечер, но по моим ощущениям стоит уже глубокая ночь. Перед самой дверью я снова смотрю на свое кольцо, надеясь почерпнуть таким образом столь нужные мне силы.

Господи, какое красивое и дорогое украшение! Не какое-нибудь дешевое колечко с горным хрусталем. Мне в самом деле повезло, что на меня кто-то клюнул, а уж то, что клюнул Чарлз, — удача втройне. Я вспоминаю пару студенческих свадеб, на которых когда-то побывала, жалкие попытки невесты выглядеть довольной дешевым платьем, взятым в прокате, пьяный студент-жених, гурьба приятелей с дешевым вином в бумажных пакетах.

Только теперь до меня доходит, что ничего этого больше в моей жизни не будет. Прощай, крохотная комнатка, похожая на шкаф, в квартире с двумя, соседками. Вместо этого будет шикарная кровать в шикарной квартире с персидскими коврами и антиквариатом. Останутся в прошлом дешевые супчики быстрого приготовления. Мы будем обедать и ужинать в ресторанах только самого высокого разряда…

Почему-то мне становится грустно. Хочется побыстрее оказаться в крохотной комнатке, свернуться клубочком на дешевом диванчике из «Икеи» и взять в руки простую кружку с горячим шоколадом…

Наверное, это нервы. Страх перемен, вот как это называют. Глупое, смешное чувство! Столько лет я мечтала вылезти из бедности, а теперь боюсь с ней расстаться.

Я распахиваю дверь, нацепив на лицо счастливую улыбку. Обе мои соседки дома. Джанет пританцовывает по комнате в наушниках, слушая кого-то из своих любимцев. Лили болтает по телефону. Тон у нее игривый, отчего становится ясно, что ее собеседник — мужчина.

— Привет! — кричу я громко. — У меня потрясные новости! Ноль внимания в мою сторону.

— У меня потрясные новости, говорю, — повторяю я с тем же энтузиазмом.

— Да тише ты! — шикает на меня Лили.

Джанет просто глядит на меня, пританцовывая. Ладонями она зажимает наушники, чтобы улучшить звучание, и подпевает:

— Буду вечера я ждать… оу-о! Чтоб скорей тебя обнять, оу-оу-оу-о!

Не слыша себя, она подпевает довольно гнусаво.

— И ты тоже помолчи! — шикает Лили и на нее. — Прости, дорогой, — говорит она в трубку. — Ни секунды покоя, представляешь!

Я подхожу ближе к девицам и машу рукой с кольцом перед самыми их носами, но они по-прежнему ничего не замечают.

— Я помолвлена! — взвизгиваю я очень громко.

Вот это срабатывает. Лили быстро бормочет в трубку:

— Я перезвоню, — и отключается. Джанет срывает наушники.

— Что ты сказала? — восклицают они в один голос.

— Я! Помолвлена! — говорю раздельно, чтобы они оценили значимость события. Снова выбрасываю вперед руку, как член команды поддержки — флаг. Рубин ловит солнечные лучи, падающие из окна, и разбивает их на мириады алых брызг.

— О! Боже! Мой! — так же раздельно говорит Джанет.

— Не! Может! Быть! — вторит ей Лили.

Такое ощущение, что мы используем морзянку. Я первая прекращаю эту дурацкую игру.

— А вот и может. Чарлз сделал мне предложение, и я его приняла.

Джанет срывается с места с диким криком «а-а!» и бросается меня обнимать.

— А-а! А-а! — Она душит меня, ее наушники больно впиваются мне в висок.

— Тише, тише! — взываю к ее благоразумию.

— Не могу поверить, — сквозь зубы говорит Лили. Она такая бледная, словно вот-вот упадет в обморок. — Честер-Хаус. Итон-сквер. — Ее губы начинают дрожать. Видно, что известие произвело на нее сильное впечатление. — Э… поздравляю. — Она находит в себе силы встряхнуться.

Забавная реакция. Словно мы были влюблены в одного поп-идола, но билет на концерт и приглашение за кулисы получила

только я.

— Дай-ка кольцо, — просит Лили с натянутой улыбкой. Уверена, если бы это было не кольцо, а пресловутый билет на концерт, она бы тотчас изорвала его в клочья! Я протягиваю ей кольцо, потому что все же оценила ее выдержку.

— Ого-го! — восхищенно тянет Джанет. — Как сияет!

— Правда, очень красивое. — Лили надевает кольцо на палец, подносит к глазам. — Рубин чистой воды, крупной огранки, около четырех каратов, прозрачный, два бриллианта по два карата каждый, отличная огранка, цвет Д, чистота… примерно СИ1 или СИ2, — скороговоркой бормочет она.

— Лили разбирается в драгоценностях, — деловито говорит Джанет. — У нее полно ювелирных изделий, ей много дарили.

Да, но, уж конечно, не таких дорогих и элегантных, думаю про себя. Мне вполне понятна растерянность Лили. Ее, красивую юную модель, блондинку с точеной фигуркой, обошла на повороте толстая корова средних лет со здоровенным носярой.

— И что все это означает? — невинно спрашиваю я.