Он остановился пообедать в уличном кафе и съел огромную порцию аргентинского ростбифа, читая старый номер «Таймса». В центре большинства городов Британии собираются ввести двойные желтые линии. Не может быть, чтобы дядя Джайлз голосовал за это.

После обеда он отыскал в путеводителе единственный в Буэнос-Айресе кинотеатр, в котором шли фильмы на английском. Устроившись в одиночестве на заднем ряду, Себастьян смотрел «Место под солнцем», влюблялся в Элизабет Тейлор и мечтал, как бы познакомиться с такой же девушкой.

По пути обратно в отель он заглянул в букинистический магазинчик, рекламировавший целую полку английских романов. Он улыбнулся, увидев первую книгу отца всего за три песо, и, уходя, уносил с собой заметно потрепанный экземпляр «Офицеров и джентльменов»[57].

Вечером Себастьян поужинал в ресторане отеля, вновь с помощью путеводителя выбрал несколько достопримечательностей, которые еще надеялся успеть посмотреть: собор Метрополитана, Национальный музей изящных искусств, Каса-Росада[58]и Ботанический сад Карлоса Тейса в Палермских лесах[59]. Дон Педро был прав: в этом городе бездна интересного.

Он подписал счет и решил вернуться в номер, чтобы продолжить чтение Ивлина Во. Именно так Себастьян и поступил бы, не заметь он на высоком барном стуле ее. Она послала ему кокетливую улыбку, и его словно резко остановили на ходу. Вторая улыбка сработала как магнит, и через пару мгновений он уже стоял рядом с ней. Она казалась одних лет с Руби, но выглядела более обольстительно.

– Купишь мне выпить? – спросила она.

Себастьян кивнул, забираясь на соседний стул. Она повернулась к бармену и заказала два бокала шампанского.

– Меня зовут Габриэла.

– Себастьян. – Юноша протянул ей руку.

Она пожала ее. Он понятия не имел, что от одного прикосновения женщины душа может уйти в пятки.

– Откуда ты?

– Из Англии, – пролепетал он.

– Я, кстати, собираюсь как-нибудь съездить в Англию. Лондонский Тауэр, Букингемский дворец… – говорила она, пока бармен наливал им шампанское. – На здоровье! Англичане ведь так говорят?

Себастьян поднял свой бокал и повторил:

– На здоровье.

Ему было очень трудно не смотреть на ее длинные стройные ноги. И непреодолимо хотелось коснуться их.

– Живешь в этом отеле? – спросила она, кладя ладонь ему на бедро.

Себастьян был рад, что свет в баре приглушен и она не видит, как запылали его щеки.

– Да.

– Один? – спросила она, не убирая руки.

– Да, – с трудом выдавил он.

– Хочешь, я поднимусь к тебе в номер, Себастьян?

Он не верил своей удаче. Он нашел новую Руби в Буэнос-Айресе, а директор школы был в семи тысячах миль отсюда. Ему не было нужды отвечать, поскольку она уже соскользнула со своего стула и вела его за руку из бара.

Они направились к секции лифтов в дальнем конце фойе.

– Какой номер, Себастьян?

– Один-один-семь-ноль, – сказал он, когда они очутились в лифте.

Когда они дошли до его номера на одиннадцатом этаже, Себастьян долго возился с ключом, не попадая в скважину. Она начала целовать его, едва они успели переступить порог. Не прерывая этого занятия, ловко сняла с него пиджак и расстегнула ремень брюк. Остановилась, только когда его брюки упали на пол.

Когда Себастьян открыл глаза, он увидел, что рядом с брюками лежат ее блузка и юбка. Ему хотелось просто стоять вот так и восхищаться ее телом, но Габриэла вновь взяла его за руку и повела к кровати. Он стянул галстук и рубашку, сгорая от желания прикоснуться к каждой ее частичке одновременно. Она упала навзничь на кровать и потянула его на себя. Через несколько мгновений он издал громкий стон.

Какое-то время он лежал неподвижно, затем она выскользнула из-под него, собрала свою одежду и скрылась в ванной. Он натянул простыню на свое обнаженное тело и стал с нетерпением ждать ее возвращения. Он мечтал провести остаток ночи со своей богиней и гадал, сколько раз ему удастся заняться любовью, прежде чем наступит утро. Но когда дверь ванной открылась, Габриэла вышла полностью одетой, словно собралась уходить.

– Ты что, первый раз? – спросила она.

– Конечно нет.

– А мне показалось… Но все равно – триста песо.

Себастьян резко сел, не поняв, что означают ее слова.

– Уж не думаешь ли ты, что я пришла сюда ради твоей симпатичной физиономии и английского шарма?

– Нет, конечно нет, – пробормотал Себастьян.

Он встал с кровати, поднял с пола пиджак и вытащил из кармана бумажник. Посмотрел на оставшиеся пятифунтовые купюры.

– Двадцать фунтов, – сказала она, явно сталкивавшаяся с подобной проблемой прежде.

Он вынул четыре купюры и протянул ей.

Она забрала деньги и исчезла еще быстрее, чем он кончил.

Когда самолет наконец коснулся полосы в лондонском аэропорту, Гарри воспользовался преимуществом своей униформы и прошел таможню вместе с членами экипажа. Он отклонил предложение Аннабель поехать вместе с ней на автобусе в Лондон и встал в длинную очередь на такси.

Сорок минут спустя машина затормозила перед домом Джайлза на Смит-сквер. Мечтая о ванне, английской пище и спокойном ночном сне, Гарри замолотил медным дверным молотком, надеясь, что Джайлз дома.

Через несколько секунд дверь распахнулась. Увидев его, Джайлз разразился смехом, вытянулся по стойке смирно и отдал честь:

– Добро пожаловать домой, капитан!

Проснувшись наутро, Себастьян первым делом проверил бумажник. Осталось всего десять фунтов, а он надеялся начать жизнь в Кембридже, имея не менее восьмидесяти. Одежда была разбросана по полу, и даже новый ремень потерял свою привлекательность. Сегодня утром он сможет осмотреть лишь те достопримечательности, где не берут платы за вход.

Дядя Джайлз был прав: в жизни бывают решающие моменты, когда много узнаешь о самом себе, и ты кладешь это знание на счет жизненного опыта, чтобы когда-нибудь потом в нужный момент воспользоваться им.

Когда Себастьян упаковал свои немногочисленные пожитки и собрал подарки, его мысли обратились к Англии и будущей студенческой жизни. Скорее бы! Выйдя из лифта на первом этаже, он с удивлением увидел стоящего в фойе водителя дона Педро, с фуражкой под мышкой. Увидев Себастьяна, тот надел фуражку и сообщил: