– Босс хочет вас видеть.

Себастьян забрался на заднее сиденье «роллс-ройса», радуясь возможности поблагодарить дона Педро за все, что тот сделал, хотя признаваться ему, что остался с десятью фунтами, не собирался. По прибытии в Мартинес-Хаус его прямиком проводили в кабинет хозяина.

– Себастьян, прости, что я вот так вытянул тебя, но возникла небольшая проблема.

Сердце Себастьяна упало – он испугался, что ему не дадут уехать.

– Проблема?

– Сегодня утром позвонил мой друг мистер Мэтьюс из британского посольства. Он обратил мое внимание на тот факт, что ты въехал в страну без паспорта. Я сказал, что ты путешествовал на борту моего парохода и, пока находился в Буэнос-Айресе, был моим гостем, однако, как он объяснил, этот факт не поможет тебе вернуться в Великобританию.

– Я не попаду на «Куин Мэри»? – Себастьян не смог скрыть смятение.

– Конечно же попадешь, – успокоил Мартинес. – По дороге в порт мой водитель завезет тебя в посольство: посол пообещал, что оставит твой паспорт в приемной.

– Спасибо.

– Здорово, когда посол твой личный друг! – улыбнулся Мартинес. Затем протянул Себастьяну толстый конверт со словами: – Передай этот конверт таможенной службе, когда сойдешь на берег в Саутгемптоне.

– Именно это я должен отвезти в Англию?

– Нет-нет, – рассмеялся Мартинес. – Здесь просто экспортные документы, удостоверяющие содержимое груза. От тебя потребуется лишь представить их таможне. О дальнейшем позаботится «Сотби».

Себастьян никогда не слышал о «Сотби» и сделал себе мысленную заметочку: запомнить имя.

– А еще накануне вечером звонил Бруно, сказал, что ждет не дождется твоего возвращения в Лондон и надеется, что ты поживешь с ним на Итон-сквер. Там ведь получше, чем в гостиничке на Паддингтоне.

Себастьян вспомнил о Тибби и подумал, что для него маленькая гостиница «Тихая гавань» ничем не уступит отелю «Маджестик» в Буэнос-Айресе.

– Спасибо, сэр, – только и сказал он в ответ.

– Бон вояж! И пожалуйста, проследи, чтобы в «Сотби» забрали мою посылку. Как будешь в Лондоне, дай знать Карлу, что доставил ее, и напомни, что я вернусь в понедельник.

Он вышел из-за стола, обнял Себастьяна за плечи и расцеловал в обе щеки:

– Ты стал мне как четвертый сын.

Первый сын дона Педро стоял у окна в своем кабинете этажом ниже, когда Себастьян вышел из здания с конвертом стоимостью восемь миллионов фунтов. Он понаблюдал за тем, как Себастьян сел на заднее сиденье «роллс-ройса», но не двигался, пока машина не отъехала от края тротуара, чтобы влиться в поток утреннего трафика.

Диего взбежал по ступеням в кабинет отца.

– Статуя благополучно доставлена на борт? – просил дон Педро, как только сын закрыл дверь.

– Сегодня утром я лично проследил, как ее опустили в трюм. Но все еще не уверен…

– В чем же?

– В этой статуе спрятаны восемь миллионов фунтов твоих денег, а в экипаже нет ни одного нашего человека, чтобы присматривать за ними. Всю ответственность за операцию ты возлагаешь на мальчишку, вчерашнего школьника.

– И именно поэтому никому в голову не придет заинтересоваться статуей или мальчишкой. Документы оформлены на Себастьяна Клифтона, и единственное, что от него требуется, – это подписать разрешение на передачу имущества. Дальнейшее возьмет на себя «Сотби», а мы с тобой нигде не фигурируем.

– Будем надеяться, что ты прав.

– Когда в понедельник мы с тобой прибудем в Лондон, уверяю, нашим багажом займутся не менее десятка таможенников. Но найдут лишь мой любимый лосьон после бритья. К этому времени статуя благополучно окажется в «Сотби» и будет дожидаться начального предложения цены.

Зайдя в посольство за паспортом, Себастьян с удивлением обнаружил Бекки у стола в приемной.

– Доброе утро, – поздоровалась она. – Посол ждет вас.

Больше не говоря ни слова, она повернулась и пошла по коридору к кабинету мистера Мэтьюса.

Вновь Себастьян последовал за ней, думая, может, за той дверью окажется его отец и возвращаться домой им предстоит вместе. Как бы ему этого хотелось. Бекки деликатно постучала, открыла дверь и отступила в сторону.

Когда вошел Себастьян, посол смотрел в окно. Услышав звук открывающейся двери, он повернулся, пересек комнату и тепло пожал гостю руку.

– Рад наконец познакомиться с тобой. Хотел сам передать его тебе, – добавил он, взяв со стола паспорт.

– Спасибо, сэр.

– Могу ли я также проверить, что ты не возьмешь обратно в Британию более тысячи фунтов? Ты же не захочешь нарушить закон.

– У меня осталось всего десять фунтов, – признался Себастьян.

– Что ж, если это все, что тебе придется декларировать, значит таможню ты пройдешь беспрепятственно.

– Разве только… Я сопровождаю скульптуру от имени дона Педро Мартинеса, которую заберут в «Сотби». Я ничего об этом не знаю, кроме того, что по грузовым документам она называется «Мыслитель» и весит две тонны.

– Что ж, не стану тебя задерживать, – сказал посол, провожая его к двери. – Кстати, Себастьян, как твое второе имя?

– Артур, сэр, – ответил тот, выходя в коридор. – В честь дедушки.

– Приятного путешествия, сынок!

Дверь закрылась. Посол вернулся к своему столу и записал в блокноте три имени.

– Вчера утром я получил это коммюнике от Филипа Мэтьюса, нашего посла в Аргентине, – сообщил секретарь кабинета министров, раздавая копии каждому из сидящих вокруг стола. – Прошу внимательно его прочитать.

После того как сэр Алан получил на свой телетайп шестнадцатистраничное коммюнике из Буэнос-Айреса, он провел остаток того утра, тщательно проверяя каждый абзац. Он знал: то, что он ищет, будет скрыто за массой общей информации о занятиях принцессы Маргарет во время официального визита в столицу Аргентины.

Его озадачил тот факт, что посол пригласил Мартинеса на королевский прием в саду, и еще более он удивился, узнав, что тот был представлен ее королевскому высочеству. Сэр Алан предположил, что у Мэтьюса, скорее всего, была серьезная причина настолько пренебречь протоколом, и надеялся, что в будущем в какой-нибудь библиотеке не всплывет газетная вырезка, чтобы напомнить всем об этом случае.

Незадолго до полудня сэр Алан наконец добрался до абзаца, который искал. Он попросил своего секретаря отменить назначенный ленч.

«Ее королевское высочество была настолько любезна, что ввела меня в курс дела о результате первого товарищеского матча на стадионе „Лордс“, – писал посол. – Какая замечательная попытка капитана Питера Мэя, и как жаль, что он неизбежно выдохся на последней минуте».