Бремкоута в прошлом году с огнем в глазах. Он понял, что хочет на тебе жениться, как только увидел тебя. И твой дар тут совершенно ни при чем. Черт, он месяцами строил планы, как втянуть твоего отца в долги, чтобы у него не осталось выбора, кроме как отдать тебя ему.

Ее глаза расширились ― она не знала, что ее отец влез в долги не только по своей глупости. Но затем ее красивые брови нахмурились.

― Но Райан никогда не проявлял…

― Он управляет игорной империей, Сабина. Он знает, как правильно держать карты.

Она замолкает. Между нами повисает тишина, нарушаемая лишь стуком лопат в дальнем конце конюшни и топотом лошадей в стойлах. Вся борьба покидает меня, пока я греюсь в ее теплом присутствии. Что бы я не отдал за еще один день ее любви, а не ненависти. Я бы нашел способ достать звезды и положить их на ее обеденную тарелку.

Что-то толкает меня сзади, и я с проклятием лечу вперед. Не успев опомниться, я сталкиваюсь с Сабиной, и наши тела оказываются прижатыми друг к другу. Мои руки инстинктивно обхватывают ее талию, чтобы удержать нас на ногах. Ее мягкие изгибы прижимаются к моим твердым граням. Ее аромат омывает меня, как экзотические масла. Я чувствую биение ее пульса, когда-то настолько привычного, что я засыпал под его мягкий ритм.

Я оглядываюсь, чтобы увидеть голову Мист между прутьями. Эта сумасшедшая кобыла толкнула меня!

Клянусь, эта чертова лошадь улыбается.

― Сабина… Миледи… Прости меня. ― С извинениями на устах я отстраняюсь от Сабины. Чертовски трудно отпустить ее. Я уже забыл, как идеально она вписывалась в мои объятия, словно она ― мой мир, а я ― ее притяжение.

― Нет, нет, все в порядке. ― Она слишком взволнована, чтобы ругать меня, пока расправляет складки на платье.

В этот неловкий момент в конюшню входит Райан.

Дыхание вырывается из моих легких. Я мгновенно превращаюсь в образец самообладания ― совсем не влюбленного пьяницу, о нет, ― и киваю ему.

― Вульф. ― Его голос повышается от удивления. ― Я думал, ты в лесу.

― Я завалил оленя сегодня днем. Доставлял его на кухню.

― Хм… ― Он коротко прикасается к спине Сабины, и я вздрагиваю. Это едва заметное прикосновение, но оно пронзает меня раскаленной до бела ревностью. Что случилось с ее ненавистью к Райану? Где ее непокорность? Неужели она действительно позволяет ему так прикасаться к себе?

К моему мрачному удовлетворению, она неуловимо отстраняется от него.

Райан вкрадчиво говорит:

― Я обещал леди Сабине, что, как только она поправится, мы отправимся на экскурсию в Дюрен верхом на Мист. Кажется, сегодня вечером на арене будут скачки.

Да, это не случайность. Он не стал бы показывать Сабине собачьи бои или борьбу воинов, пока один из них не лишится глаза. Он выбрал наименее кровожадное из развлечений.

Я чопорно киваю.

― Приятной экскурсии, леди Сабина.

Я не могу выбраться оттуда достаточно быстро, и еще до того, как я достигаю входа, Райан окликает меня:

― Вульф. Подожди.

Он бежит ко мне, пока Сабина гладит длинную шею Мист через решетку стойла. Как только мы оказываемся вне пределов слышимости, он понижает голос.

― Работа, о которой ты говорил. Быть ее охранником. Я передумал ― я хочу, чтобы ты это сделал. Ты можешь начать завтра вечером.

Мое сердцебиение снова учащается, и я не знаю, как отнестись к сказанному.

― Что изменилось?

Мышцы на его челюсти подрагивают.

― Мой отец. Он… заинтересовался ею.

От отвращения у меня сводит желудок, но я не могу сказать, что удивлен. Лорд Берольт совершал куда более тяжкие грехи, чем интерес к своей будущей невестке. Впрочем, это меня устраивает: я могу одновременно защитить ее от старого ублюдка и волканских налетчиков.

Я стараюсь не выдать своего облегчения и сурово киваю.

― Все, что вам нужно, милорд.

* * *

Выйдя из конюшни, я сразу же направляюсь в «Бархатную лисицу». Если я буду охранять Сабину, у меня будет еще меньше времени, чтобы ускользнуть и исследовать границу, так что сегодня я должен получить ответы, даже если я все еще пьян и нахожусь под воздействием адреналина после того, как снова увидел ее.

Я стучу кулаком в дубовую дверь, на которой вырезан не слишком заметный контур совокупляющейся пары. Через секунду мадам Анфрей распахивает дверь.

Я закашливаюсь от волны духов, бьющей мне в лицо. Возможно, он маскирует другие запахи, исходящие от клиентов, но я легко улавливаю запах тела и опиума.

― Вульф Боуборн, ― говорит она, складывая руки и прислоняясь к дверному проему. ― Давно не видела твоего красивого лица.

Мадам Анфрей ― дальняя родственница Валверэев по браку. Она развелась с одним из троюродных братьев лорда Берольта двадцать лет назад, и вместо того, чтобы вернуться в деревню, откуда она родом, она взяла на себя управление борделем.

Я смотрю на нее, сохраняя каменное выражение лица.

― Я здесь по делу, Анфрей. Мне нужно задать тебе несколько вопросов о… политике.

Ее нарисованные брови резко вздергиваются.

― Вот как? Хм…

Она манит меня за собой крючковатым пальцем. У меня челюсть сжимается, когда я вхожу через дверной проем в затемненную комнату с шелковыми диванами и фонарями, задрапированными дешевыми цветными тканями. Это приемная, частные комнаты расположены в задней части, где и происходит действие. Девушки, расположившиеся на диванах и напольных подушках, оживляются при моем появлении. Я гораздо моложе и не такой пузатый, как большинство их клиентов.

― Если у вас есть укромный уголок, где мы могли бы поговорить… ― начинаю я.

Мои мысли обрываются, когда с черного хода, отодвинув занавеску, входит девушка. Она симпатичная и миниатюрная. Ее волосы цвета меда заколоты, чтобы они казались длиной до плеч. Ее лицо очищено от макияжа фей. А на спине у нее пристегнуты чертовы крылья,