– Рамионе, – поправил я.

– Вот-вот, о нем самом. – Гном бросил еще один взгляд на магичку и, чему-то улыбнувшись в бороду, неожиданно хлопнул меня по плечу. – Ладно, все, давай, не буду вам больше мешать, дело оно молодое. Собирайтесь. Жду вас послезавтра к полудню, Гая знает, куда идти.

Я закрыл за гномом дверь и, потерев загудевшее от дружеского хлопка плечо, грустно усмехнулся. Ночь, пустая квартира, очаровательная эльфийка, свернувшаяся клубочком под одеялом. Твою ж…

– Дело молодое, – передразнил я гнома и, вздохнув, плюхнулся на пол, скрестив ноги. Пришло время немного помедитировать. Давно подобным не занимался, но иногда это помогает успокоиться и думать головой, а не другими частями организма, что в данный момент весьма актуально, уж поверьте мне на слово.

Пожелтевшая на солнце трава, чьи жесткие верхушки то и дело хлестают по сапогам, доставая почти до седел, сухой ветер в лицо, палящее солнце, распластанные в небе черные «крестики» каких-то птиц и дрожащая в мареве, бесконечно далекая полоска гор. Тонкая змейка их каравана практически растворилась в степях, и если слезть с лошади, то могло показаться, что вокруг во всем мире, кроме этой травы, ничего и не осталось. Монотонный скрип колес, тихое всхрапывание лошадей, хруст сминаемой травы, далекие вскрики птиц над головой, шелест разговоров…

Адрия мотнул головой, отгоняя нахлынувшую сонливость, и, облизав высохшие губы, потянулся к висящей на поясе фляжке. Открутив крышку, он припал к металлическому горлышку. Вода была теплой, противной и почему-то отдавала горечью.

«Жарко, дай мне тоже».

От неожиданности Сагер поперхнулся, закашлялся и с укоризной посмотрел на Расрака, неожиданно появившегося невесть откуда и теперь идущего рядом с его лошадью. Волк скосил глаза на археолога и придал морде виноватый вид.

«Пить, не жадничай», – жалобно прозвучало в голове.

Адрия вздохнул и, притормозив лошадь, опрокинул флягу в призывно распахнутую пасть, с невольным содроганием смотря на огромные белые клыки, подрагивающие буквально в нескольких сантиметрах от его руки. Опустошив ее, он демонстративно вытряхнул последние капли и, закрутив крышку, повесил обратно на пояс.

«Спасибо. – Расрак облизнулся. – Иду снова, искать, пока тихо, вонючек нет».

Он оскалил зубы в некоем подобии улыбки и одним прыжком скрылся в траве.

– А я смотрю, вы с ними подружились, господин ученый, – сказал Гувер, догоняя Сагера и пристраивая свою гнедую лошадь рядом. – Не боитесь?

– Кого? Расрака? – Он отрицательно мотнул головой. – Нет, не боюсь. А вот Наскра опасаюсь, какой-то он… – Адрия на миг замялся. – Ну не знаю, более злой, что ли. Смотрю на него, и такое ощущение, что он всех ненавидит и только и ждет момента, чтобы напасть. Жутковатое ощущение.

– А у меня, признаюсь, мурашки, что от одного, что от другого. Особенно как вспомню про их собратьев, что на том судилище головы преступникам откусывали, так аж передергивает.

– Ну, теперь они на нашей стороне.

– Пока что, господин Сагер, пока что, – усмехнулся полковник. – Кто знает, как дальше повернется, особенно когда мы дойдем до этих ваших развалин. В один прекрасный момент наши услуги могут им вдруг больше не понадобиться, и тогда этот же самый Расрак оторвет вам голову.

– Вы что-то предлагаете? – Адрия хмуро посмотрел на Гувера, не понимая, к чему тот клонит.

– Просто хочу дать совет… – сказал тот тихим голосом. – Не стоит сближаться с теми, кого, возможно, придется потом убить, рука может дрогнуть.

– Знаете, давайте я с этим сам разберусь, с кем мне дружить, а с кем нет, – раздраженно бросил Сагер, одновременно понимая, что полковник в чем-то прав.

Впрочем, судя по виду Гувера, этот всплеск гнева его совершенно не задел, а лишь вызвал легкую понимающую улыбку. Наклонившись к молодому ученому, он лишь шепнул:

– К тебе снова гости, – и, ободряюще хлопнув его по плечу, пришпорил лошадь.

Адрия непонимающе обернулся, чтобы через секунду утонуть в бездонной небесной голубизне знакомых глаз.

– Рад вас видеть, энала, – выдавил он из себя, тут же спешно отводя взгляд.

Сегодня эльфийка была одета в тонкую светло-зеленую кофточку, а очередной налетевший порыв ветра буквально облепил ее стройное тело шелком, довольно четко очертив небольшую крепкую грудь. Заметив его смущение, Неллара непонимающе опустила глаза, оглядывая себя, и неожиданно звонко рассмеялась, заставив озираться едущих впереди солдат. Из травы появилась голова Расрака, он вопросительно посмотрел на хозяйку, затем на раскрасневшегося Сагера, раздраженно фыркнул и снова исчез.

– А вас, оказывается, так легко смутить, господин ученый, – сказала она отсмеявшись. – Или, может, все человеческие мужчины впадают в ступор при виде очертаний женского тела. А если мне снять рубашку…

Ее пальчики скользнули к шнуровке.

– Перестаньте!

Адрия сам поразился, насколько резким получился его невольный окрик, заставивший девушку вздрогнуть и отдернуть руку от завязок. Тонкие брови эльфийки сошлись к переносице, а в глазах мелькнули огоньки гнева.

– Простите меня, госпожа, – поспешил извиниться Сагер. – Просто не стоит так шутить. Я все же мужчина, а женщины у меня уже давно не было… к тому же вы очень красивы, так что я… Демон дери!

Он замолк, не зная, что сказать, и, нервно закусив губу, легонько пришпорил лошадь, заставив ее идти быстрее.

– Нет, это вы меня простите, – сказала Неллара, догоняя его и направляя свою кобылу по параллельной колее, промятой в траве колесами идущих впереди повозок. – Просто постоянно забываю, что вы не эльф. У нас в культуре нет табу на тему обнаженности, а мужчины и женщины не стесняются своих тел. Я, конечно, слышала, что у людей это не так и только один вид обнаженного тела представителя другого пола вызывает сексуальное влечение, но не думала, что этому могут способствовать даже его очертания. – Адрия почувствовал, что краснеет еще сильнее.

– Ну, это смотря какого тела, – смущенно пробормотал он. – На некоторых я даже после литра вина не среагирую.

– Вот как. – Взгляд эльфийки на мгновение стал задумчивым. – Знаете, господин Сагер, а ведь вы тоже мне довольно симпатичны.

Адрия опешил, не зная как реагировать на эту откровенность, но, похоже, Неллара ничего от него и не ждала.

– Став «Голосом» царицы, – продолжила она, – я поклялась служить ей душой и телом, отказалась от своего прошлого и будущего. Теперь я всего лишь ее слово, ее воля и ее гнев, а моя семья – это Расрак и Наскр. Они мои отец и мать, они мои братья и мои мужья, только они, и никто другой. Так что мы можем быть лишь друзьями, но не более. Надеюсь, вы меня понимаете…

Эльфийка замолчала и посмотрела на Сагера глазами, полными затаенной печали, а тот растерянно уставился перед собой, пытаясь осознать услышанное и не зная, что сказать в ответ. Его руки судорожно сжимали и разжимали повод.