И тут парня захлестнула волна запоздалого восторга. Великие боги, он же сегодня стал рыцарем! Ему только шестнадцать лет, а его заветная мечта уже исполнилась, и это случилось так быстро и неожиданно — он и подумать не мог, что это произойдет именно так!..

В этот же день Кай проследовал в арсенал, где ему помогли подобрать доспехи и оружие, а также выдали комплект оберегов и амулетов.

— Гляди-кась, панцирь как влитой сидит! — сказал, затянув на Кае ремешки доспеха, хранитель арсенала болотник Гар, еще довольно молодой мужчина, конопатый и буйноволосый, постоянно шмыгающий носом. Его можно было принять за дурковатого деревенского парня, если не знать, что за плечами этого Гара шесть лет ратной службы в Ордене и более двух сотен уничтоженных тварей.

Каю и самому нравился этот панцирь, серебристо-серый, гладкий, с двумя полосами красиво изогнутых шипов, идущими вертикально через плечи. Впечатление, правда, немного портили пятна копоти по краям доспеха.

— Гляди-кась, — продолжал Гар, — его из кости Рыжего Демона делали. Прямо целиком кость вынули, которая на спине у Демона была. Ничем этот панцирь пробить нельзя, а он — легкий, да? Только огонь притягивает шибко. Рыжий Демон пламенем из ноздрей пышет, и заместо крови у него черная гарь, ему-то любой огонь нипочем, а старый Нак в этом доспехе поджарился. Вон, гляди-кась, закоптило как… Заклинаниями надо этот доспех заряжать — от огня, значит, да следить, чтобы не иссякли, а как тут им не иссякнуть, когда напорешься на какого-нибудь страшилу, который из противника магию тянет…

Кай поспешно снял панцирь.

— Всего лучше, когда сам под себя доспех мастеришь, под свое тело подгоняешь, — бормотал Гар, громыхая расставленными по глубоким полкам разнокалиберными изделиями из роговых пластин, костей и чешуйчатых шкур тварей, — да своей собственной магией напитываешь. Ну то есть заклинаниями, которые привычны, на которых ты уже собаку съел. Тебе сейчас хорошо просто крепкие латы подобрать, чтобы движений не стесняли да тело защищали от клыков, зубов, игл, клешней и прочих таких-сяких штук… Ты ж растешь еще, когда расти перестанешь, тогда и о своих собственных латах думать начнешь. А магическую защиту амулеты дадут — большего тебе покудова и не надо. Тебя покудова товарищи прикрывать будут. В ближние дозоры ходить будешь — всего на полдня пути от Крепости, в центре цепи, а вторым или первым фланговым тебе еще когда стать предстоит…

В конце концов Кай остановился на грязновато-багровом, утыканном лезвийно-острыми зазубринами доспехе, сделанном из подбрюшных пластин Крылатой Гадюки. Гар посоветовал ему выбрать черный, узкий и длинный щит из надглазной кости Гадкого Дикобраза. А меч Кай присмотрел почти сразу же, как только вошел в просторный подвал арсенала. Выточенный из клешни Зубастого Богомола прямой и длинный клинок отличался от его учебного меча разве что весом.

На следующий день Кай начал занятия по тактике в составе группы таких же, как и он, молодых рыцарей, еще ни разу не выходивших к Порогу. Занятия продолжались около полугода, потом последовал первый выход в ближний дозор.

А затем и второй.

* * *

…Эул махнул рукой и прокричал первые строфы Черного Слова Охама.

Тотчас туман разлетелся в клочья. Громадная фигура Дробящего Увальня метнулась в воздух и, подняв грязевые фонтаны, тяжко грохнулась всего в десяти шагах от оконечий клешни. Фланговые ринулись вперед и в стороны, окружая тварь. Кай во все глаза смотрел на Увальня. Первый раз он видел живую тварь из-за Порога.

Дробящий Увалень был величиной с небольшой дом. Словно состоящий из бесформенных, угловатых, непрестанно шевелящихся булыжников, он походил на оживленную гигантскую статую голого пса. Приземлившись на все четыре массивные лапищи, несколько мгновений он поводил из стороны в сторону крохотной — для размеров его тела — головой, на которой из-под камнеподобных наростов злобно посверкивали шесть пунцовых глаз.

Эул закончил произносить Черное Слово Охама, и вязкая земля под тварью закипела. Два черных щупальца, разбрызгивая грязные капли, восстали из земли и мгновенно опутали передние лапы Увальня. Болотники, занявшие позиции вокруг твари, один за другим заканчивали Черное Слово, и одно за другим поднимались щупальца и захлестывали громадную бугристую серую тушу.

Кай кричал вместе со всеми, но слова заклинания отчего-то путались в его голове, а изо рта вылетали какие-то невнятные бессмысленные восклицания.

Дробящий Увалень утробно заревел, топчась на месте, — щупальца пока удерживали его, но уже начали рваться, рассыпаясь грязными каплями.

Тогда, подчиняясь взмаху руки Эула, в тыл твари выступили фланговые и одновременно хлестнули Увальня Малой Громящей Поступью Сивина — невидимые молоты ударили по покатой задней части спины чудовища, и во все стороны полетели острые осколки серой шкуры.

Рев Дробящего Увальня, мгновенно истончав, взвился к небесам. Кай задохнулся, почувствовав, как каждая клеточка его тела дрогнула, точно готовая взорваться. Алые Когти на его груди упруго запульсировали. Это была магическая атака твари, и амулет успешно отразил ее.

Эул отдал приказ — кольцо стало стягиваться медленно, потому что все болотники видели, как напружинились лапы Дробящего Увальня. Тварь была готова прыгнуть, но пока еще не было понятно, в каком направлении. Эул первым завел Вязкое Слово Охама. Его тут же поддержали. Наученный горьким опытом предыдущей ошибки, Кай глубоко вдохнул, пытаясь сконцентрировать энергию, и перекошенным ртом начал выкрикивать слова заклинания.

Вокруг Увальня запузырилась земля. Серые мощные лапищи, дрожа, стали медленно погружаться в только что образовавшуюся топь, но Кай не ощутил знакомого нутряного толчка, а его мозг затрепетал от массы сконцентрированной энергии. Это значило, что он опять что-то напутал в заклинании и его доли в общей магической атаке болотников не оказалось.

И тут Увалень снова заревел. Теперь рев твари был рокочуще-низким, и этот рев словно поджег воздух — ближние деревца рассыпались черной трухой, земля задымилась. Вокруг Дробящего Увальня заметались тонкие черные струи, и на доспехах дозора расплылись пятна жирной копоти. Сокрушительная волна жара покрыла тело Кая соленым потом, но звонко треснул на его груди Пульсирующий Агат, и жар исчез. Дробящий Увалень бешено взбивал лапами жидкую грязь топи. Ему почти удалось выбросить свою огромную тушу на твердую землю, но Эул быстро и точно проговорил Чадящие Письмена Ликкена. Со всех сторон в тварь бесцветными и бесшумными искрами полетели сгустки энергии. Кай прокричал заклинание и застонал от долгожданного освобождающего толчка — у него наконец получилось правильно произнести тайные слова.

Серая бугристая шкура твари молниеносно раскалилась докрасна, по ней побежали ослепительно-желтые змейки трещинок.

— Берегись! — обернувшись к Каю, крикнул Эул. Дробящий Увалень прыгнул.

Время замедлило ход — мгновения увязли в минутах. Кай видел, как прямо на него летит чудовищно громадная туша с растопыренными лапами. Крошечный ротик-присоска твари вытянулся пиявкой. В голове Кая молниеносно пронеслась ненужная уже мысль-воспоминание о том, что Дробящий Увалень не обладает ни когтями, ни зубами. Он убивает жертву ударом невероятно сильных лап, а потом высасывает жизненную субстанцию своей присоской.