для нее жизни. К тому же в качестве вдовствующей королевы она будет считаться второй леди в стране после самой Елизаветы и стоять выше леди Маргарет, что ее, без сомнения, радовало, так как всем было очевидно, что Маргарет уже пользуется огромным влиянием и ведет себя как неофициальная вдовствующая королева. Она всегда появлялась на публике в венце графини, что Елизавета считала чрезмерным; даже король с королевой надевали короны только по случаю важных государственных событий. Однако Маргарет нравилась ей, и Елизавета смотрела сквозь пальцы на эти мелкие проявления гордыни и незначительные триумфы. Для любящей матери вполне естественно купаться в отраженных лучах славы обожаемого сына. Маргарет всегда проявляла к ней доброту, и Елизавета понимала: пока она относится к этой пожилой леди уважительно и остается верной сподвижницей Генриха, ей нечего опасаться козней с ее стороны.

Итак, парламент сказал свое слово и признал Елизавету законнорожденной. Причин откладывать брак не осталось, теперь нужно было только дождаться разрешения. В ноябре Генрих приехал в Колдхарбор и показал ей только что отчеканенную монету с изображением двойной розы, что символизировало единение Ланкастеров и Йорков. Елизавета пришла в восторг. Едва ли можно было представить лучшее доказательство его твердого намерения заключить брак с нею. Но когда Генрих сообщил, что только на днях обратился за разрешением, Елизавета едва не закричала. Сколько времени его посланцы будут ехать до Рима и обратно, не говоря уже о том, какие проволочки могут ждать их в Ватикане? Казалось, жених вовсе не испытывал нетерпения. За недели, прошедшие с момента их встречи, ее чувства к нему усилились, однако их умеряла досада. Тем не менее Елизавета нутром ощущала, что расцветшее между ними взаимное влечение превратится в настоящую страсть, если у них появится шанс.

Приближалось Рождество, но никаких признаков подготовки к свадьбе не было. Тревога Елизаветы росла. Однажды утром мать вошла в ее спальню с расстроенным видом:

– Бесси, вы должны это услышать! Лучше я вам скажу, чем кто-то другой. Милорд Дерби говорит, мол, до него дошли слухи, что король раздумывает, не жениться ли ему на герцогине Бретонской.

– Что?! – Елизавета подскочила, толкнув стол так, что чернила выплеснулись из чернильницы. – Нет! Этого не может быть! Он не поступит так со мною! Я нужна ему. – Она была на грани истерики.

– А еще он хочет отхватить великое герцогство Бретань, лакомый кусок для французского короля. Говорят, он страстно желает и герцогиню тоже. Милорд полагает, что для этих слухов нет оснований, но я давно сомневаюсь – знаю, что и вы тоже, и не только вы, – что король нацелен на брак с вами, хотя вся Англия жаждет этого.

Закрыв лицо руками, Елизавета разрыдалась. Все инстинкты побуждали ее пойти к Генриху и спросить его напрямую, но она боялась услышать ответ, и в любом случае принцессе не к лицу поднимать такие вопросы.

Она почувствовала, как ее обвили руки матери.

– Тише, Бесси. Это всего лишь слухи, и мы обе, вероятно, слишком бурно на них реагируем. Простите меня, не стоило так внезапно обрушиваться на вас с сомнительными новостями, но, учитывая тревоги и трагедии последних лет, я склонна предвидеть во всем катастрофу.

– Все хорошо, матушка, – отозвалась Елизавета, обнимая ее. – Это бесконечное ожидание просто невыносимо. – Она отстранилась и подошла к окну с видом на Темзу. – Я хочу выйти замуж за короля, и меня так расстраивают эти отсрочки. Но давайте не будем заострять внимание на сплетнях. Люди любят драмы. Надеюсь, единственное, что мешает моему браку, – это отсутствие разрешения папы.

Елизавете хотелось, чтобы Генрих пришел к ней. Его присутствие скрашивало ей жизнь, оживляло ее, мир расцветал новыми красками. Без него она хандрила, вышивала его имя шелковой нитью по канве или молилась святым, чтобы они направили его к ней. Он придет, Елизавета не сомневалась, и все будет хорошо. Но приходилось ждать.

Как-то в середине декабря во время обеда приехал лорд Дерби.

– Мои извинения, леди. Меня задержали в парламенте, мы ждали, пока будет назначен перерыв в заседаниях. Бесси, лорды и члены палаты общин сказали королю, что он обязан выполнить свое обещание и жениться на вас. На них не произвела впечатления его претензия на власть в стране по праву завоевателя. Они заявили, что только вы можете сделать полноценным его королевский титул. Король был вынужден согласиться. Пока он сидел на троне в зале парламента, было объявлено о его желании сделать вас своей супругой и консортом. Лорды и члены палаты общин выразили надежду, что потомки от этого брака станут благом для всего королевства.

Елизавета слушала Дерби с растущим восхищением. Ее страхи оказались напрасными. И тем не менее она огорчилась, услышав, что Генрих назвал ее консортом, когда она должна быть королевой, равной с ним в правах.

– Все лорды встали, – продолжил Дерби, а Маргарет смотрела на него с сияющим лицом. – Они побуждали короля заключить этот союз, а он ответил, что очень хочет сделать это и с удовольствием выполнит их просьбу. Таким образом, было решено по общему согласию, что два рода, которые прежде вели смертельную борьбу друг с другом, объединятся, и это положит конец гражданской войне. Свадьба назначена на восемнадцатое января. Бесси, после этого король сказал, что женится на вас не только ради мира и спокойствия в королевстве, но также из-за вашей красоты и многих достоинств, а также из большой любви к вам.

Елизавета покраснела. Обрадованная мать сжала ее руку.

– Я возьму на себя смелость передать его милости, – сказал Дерби, лучась улыбкой, – что вы желаете выйти за него из любви и привязанности.

– Да, – ответила Елизавета, – я верю, что мы с ним заодно.

– Это достойно тоста! – провозгласила Маргарет и подала знак слуге налить всем еще вина. – Скоро королевство будет торжествовать, так как люди понимают: ваш брак положит конец войне. За Елизавету, нашу будущую королеву!

Все подняли кубки.

С этого дня Елизавета стала пользоваться всеобщим почтением, словно уже стала королевой Англии. Ей вспоминались те далекие времена, когда с нею обращались как с будущей дофиной Франции. Но теперь ее ждало гораздо более славное будущее.

Все спешно принялись за подготовку к свадьбе, которая должна была состояться под парящими в вышине прекрасными сводами церкви Святого Стефана. При мысли об этом у Елизаветы защемило сердце, ведь именно там почти восемь лет назад состоялось венчание ее брата Йорка. Наблюдая, как подгоняют на сестрах платья, она подумала: вот было бы здорово, если бы ее братья находились здесь и могли видеть,