Волк попытался дышать равномерно, сжал рукоять кинжала и что-то прошептал. А потом сказал голосом, полным безнадежности:

— Я не могу.

— Ты должен, — серьезно сказала я. — Ярослав, если ты тут умрешь, ты погубишь нас обоих, а ты обещал меня беречь, помнишь? Разве Волки так легко нарушают данное слово?

Он даже не огрызнулся в ответ, просто закрыл глаза и разжал пальцы. Кинжал с рукоятью, увенчанной головой волка, упал на землю.

— Так, — сказала я спокойно, хоть мне хотелось выть от отчаяния. — Не умирай пока, я за водой пошла. Будем спасать тебя народными средствами.

Я уже вылезла из пещерки, но тут в голову мне пришла ужасная мысль и пришлось вернуться.

— Ярослав! — позвала я.

Он снова устало открыл глаза.

— Ты только… пока меня не будет… ничего с собой не делай, хорошо? А то вдруг решишь меня разом избавить от всех проблем.

Волк медленно раздвинул губы в подобии улыбки.

— У меня не хватит сил, — прошептал он. — И… я все еще не отказался от мечты заполучить домен с твоей помощью.

— Это хорошо, — решила я. — Значит, прям сейчас не помрешь. Жди.

Я вытащила у него из ножен свой бывший кинжал. Как бы там ни было, но в экстренной ситуации всегда лучше под рукой иметь проверенное оружие.

Рукоять с большим рубином легла в ладонь так привычно, что я тут же почувствовала прилив сил. В конце концов, я найду выход из этой ситуации, ведь мне еще нужно будет спешить в домен Крюка, чтобы предупредить отца и брата о готовящемся покушении. Жадимир еще поймет, что нельзя безнаказанно морочить голову Ясноцвете Крюк!

Мой кинжал не входил в ножны от кинжала Ярослава, и я просто заткнула его за пояс. Мне неоднократно приходилось носить его так, поэтому необходимая сноровка была и я не боялась пораниться. Однажды с Чистомиром мы сделали из ножен кораблики и пускали по реке, споря, чей приплывет быстрее. Мои ножны проиграли, потому что были украшены серебром и кожаный чехол быстро намок и пошел ко дну. А еще как-то, когда мы уже были подростками, Мирику посреди ночи пришла в голову гениальная идея поискать в замке привидения. Я с матерью как раз гостила у Дубов, поэтому не могла не поучаствовать. Так мы и носились по замку в одних ночных сорочках, размахивая кинжалами, пока нас не изловил начальник стражи и не притащил к Владетелю на аудиенцию. Так стыдно мне, наверное, никогда не было…

Погрузившись в воспоминания, я оступилась и ухнула почти по пояс в болотную жижу.

На дне оврага вода действительно была — только не в виде ручья, а в виде болота. С трудом выбравшись на берег, я какое-то время тяжело дышала, выжимая юбки и радуясь хотя бы тому, что сандалии были зашнурованы на ноге длинными ремешками, а то пришлось бы с ними попрощаться. Потом я прошлась по берегу туда-сюда, пытаясь отыскать какой-нибудь ручеек или источник, который бы впадал в болото, но сколько могла видеть, по всему дну тянулась затянутая ряской жижа.

Но, какая бы ни была, это была вода. Я очень сомневалась, что после нее Ярославу полегчает, но я хотя бы могла обтереть ему лоб мокрой тряпкой.

Я выломала ветку из ближайшего куста и расчистила себе небольшой участок на поверхности болота, ближе к его середине. Для этого пришлось почти по колено залезть в грязь — я проверяла ее палкой, боясь попасть в какой-нибудь омут, — и зачерпнуть воды нижней юбкой. А потом выбралась на берег и принялась процеживать жидкость через нескольких слоев ткани, пытаясь попасть относительно чистыми каплями прямо в пустые ножны от кинжала Волка. Монотонное занятие, поглощающее все внимание, быстро изгнало из моей головы остатки дурных мыслей, и когда я возвращалась назад, оберегая ножны с драгоценной водой, то уже с надеждой смотрела на мир.

Удача, привлеченная хорошим настроением, меня не подвела. Я нашла куст, с которого Даезаэль обычно обрывал ветки и листья и с удовольствием жевал, и наломала себе тонких веточек, сделав из подола юбки что-то вроде сумки. Вряд ли разборчивый эльф стал бы есть откровенную гадость, во всяком случае, после ее съедения он оставался бодр и привычно недоволен жизнью.

Около пещеры я развесила сушиться юбки, понимая, что теперь нашему убежищу не хватает только таблички «Мы здесь», но не в силах больше терпеть противную мокрую ткань. Потом отрезала кусок нижней юбки и полезла в пещеру.

Ярослав был жив, хоть дышал очень хрипло и прерывисто. Когда я прикоснулась мокрой тряпкой к его лбу, он открыл глаза и уставился на мои голые коленки перед своим носом.

— Если ты скажешь хоть слово, — предупредила я, — самолично придушу.

Он скептически скривил губы и опять закрыл глаза.

Я смочила ему губы, не решаясь дать выпить болотной воды. Ярослав облизнулся и прошептал:

— Клякса.

Вот, значит, каким заклятием ранил Ножов Волка! Моя рука на миг замерла, но я быстро справилась с собой и продолжала обтирать лицо Ярослава. Волк ни в коем случае не должен был знать, как меня напугало его признание.

Ничего, я справлюсь. Как и любая благородная, я умела снимать «кляксы» — специальные заклятия, которыми ульдоны поражали тех, кто принадлежит к Домам, чтобы они не могли использовать силы своего рода. Но знала, что этот процесс будет очень тяжелым, а помочь нам, если что-то пойдет не так, будет некому.

— Я сниму, — спокойно сказала я. — Только сейчас поем, подожди немного.

— Ты уверена, что с тобой ничего не случится? — прерывистым голосом спросил Ярослав.

— Дорогой мой жених, — сказала я с напускной бодростью, надеясь на то, что он не поймет, насколько я испугана и не уверена в себе. — Крюки — один из самых магически одаренных родов в королевстве. Я умею снимать кляксы, и все пройдет как по маслу, если ты только сопротивляться не будешь.

— Не буду, — пообещал он и протянул дрожащую руку.

Я прикоснулась к ней, и он легонько погладил мои пальцы. Я благодарно улыбнулась и, чтобы скрыть подступившие слезы, выскочила наружу.

Листья, которые ел эльф, на вкус оказались кисловатыми и очень освежающими. Я долго их ела, тщательно обгладывая ветки, и размышляла над тем, что бы сказал отец, если бы сейчас меня увидел. Впрочем, скорее всего он бы ничего не сказал. Владетель Крюк ценил способность выживать и прочно стоять на ногах в любых условиях как величайшую добродетель. Наверное, он бы удивился, потому что никогда не думал, что его родная дочь, которую он всегда едва удостаивал взглядом, обладала таким качеством. Остатки листьев я пережевала в кашицу и сложила на кусочек ткани, решив сделать припарку на ране у Волка. Я не знала, какими целебными свойствами обладает это растение и обладает ли оно ими вообще, но эльф никогда ничего не делал зря. Да и я после еды чувствовала прилив сил, поэтому решила, что, во всяком случае, вреда не будет.

Потом я разрезала свою нижнюю юбку на длинные полосы и вернулась в пещеру.

Ярослав снова метался в бреду, отдавая какие-то приказы и чего-то требуя. Чтобы он не шевелился, я села ему на ноги и вскрыла рану. Как бы ни прошел магический обряд, оставлять гной в теле было нельзя.