Говорят, что греческая культура впервые проникла на Восток с победоносным Македонским, но это слишком легкомысленное утверждение. Эллинизация берегов Азии продолжалась уже довольно давно, и греки владели такими торговыми портами, как Навкратис на Ниле и Танаис в устье Дона. Между Грецией в Европе и Анатолийским побережьем, с тех пор как Агамемнон повел своих налетчиков против Трои, наблюдались людские приливы и отливы, как на запад, так и на восток. После персидских войн V века до н.э. греческие гости пробрались до самого Шушана. Геродот и Эсхил отдали дань уважения величию, а также упадку народа Великого царя. (Геродот рассказывает, что персы научились гомосексуализму у греков.) В чем действительно состоит заслуга Александра, так это в открытии ворот для человечества. Он сломал барьеры между миром Средиземноморья и Индией, принес греческое влияние парфянам, основал греческое государство в Бактрии, разбросав семена эллинского искусства вплоть до Гандхары. Эффект этого решительного слияния народов, языков и мысли с тех пор никогда не прекращал своего действия. Следы зороастрийской мысли и арамейской речи проявлялись во владениях Чандрагупты, а сокровища Ахеменидов достигли далекого пересечения дорог в Таксиле.

Но этот поток имел два направления. Почти ничего обычно не говорится о том, что пришло после Александра из Персии на Запад. Концепция золотой дороги в Самарканд могла возникнуть тогда, когда богатства из далеких Китая и Туркестана стали прибывать в Александрию на Ниле. Приемы восточной архитектуры применялись при строительстве Рима; бронзовые и глазурованные изделия проникли в западные страны и были освоены ремесленниками, а с культом Митры пришли таинственные верования, нарушившие самообладание Рима. Когда римское правление искало последнего прибежища в Византии на Босфоре, его двор имитировал церемониал персидской ападаны — гораздо более сложный, чем во времена Кира.

Великий царь, оставшийся в человеческой памяти, был не македонцем, а персом.

Ксенофонт, знатный афинский гражданин, мог быть учеником Сократа, который спас ему жизнь в одном из сражений. Наверное, он был способным политиком и, несомненно, острым наблюдателем. Отправившись в Азию с греческими наемниками, служившими Киру-младшему, он случайно стал начальником отряда наемных воинов и хорошо справился с задачей привести их обратно к Эвксинскому морю. Он подробно описал этот «Анабасис», то есть «Обратный путь», и его произведение стало знаменито. В нем рассказывается об отступлении десяти тысяч воинов в 401 году до н, э., когда приближался конец правления династии Ахеменидов, но до прихода Александра еще было далеко.

Пробиваясь с боями через пустыни и горы, покоренные Киром, Ксенофонт попал под чары легенд о первом Ахемениде. Как и Геродот, чье путешествие было легче, Ксенофонт собирал по дороге истории, которые все больше пробуждали в нем любопытство к этой личности и особенно к воспитанию знаменитого Кира, совершенно не соответствовавшего образцам греческой жизни, известной этому солдату-писателю.

«Всей его огромной империей, — замечает Ксенофонт, — правили ум и воля одного человека, Кира. Его подданные чувствовали с его стороны заботу и опеку, словно были его детьми, и чтили его, как отца».

Вслед за этим Ксенофонт, сын Гиллуса, написал другую книгу — гораздо менее известную, чем «Анабасис», — которую он назвал «Киропедия, или Воспитание Кира». В ней он попытался воссоздать жизнь и воспитание Ахеменида, ставшего для Ксенофонта кем-то вроде героя. У него было мало фактов, которыми он мог воспользоваться, и афинский воин в действительности нарисовал портрет молодого грека в азиатской обстановке. (Его книгу часто называют первым документальным историческим романом.) Все-таки он побывал кое-где на территории Кира, встречался со многими жившими там людьми и видоизменил свои эллинские образы несколькими фактами из жизни Ахеменида. Он хорошо изобразил армян и другие горные народы; он понял личности нескольких женщин и смог получить ясное представление о целях Кира и двигавших им силах. Многие его эпизоды были использованы в этой книге. Оказалось, что солдат Ксенофонт как репортер гораздо лучше историка Геродота, но и в наше время такое случается нередко.

В эпилоге Ксенофонт не отказывает себе в кратком редакционном размышлении о том, насколько ухудшилась жизнь персов, с которыми он сталкивался — примерно через шесть поколений после Кира, — по сравнению с нормами, существовавшими при первом Ахемениде. Эти строки проливают некоторый свет на строгость жизни при Кире. Однако стоит отметить, что Ксенофонт мог быть пристрастен.

"Прежде почитались лишь люди, рисковавшие жизнью, особенно ради царя. Но теперь какой-нибудь Митрадат или Ариобарзан.., награждается величайшими почестями, если доставит царю хоть какую-нибудь выгоду.

И о телах своих они не заботятся так, как раньше, когда им не положено было плевать и сморкаться. Тогда они укрепляли себя трудом до пота. Но теперь все это вышло из моды.

Кроме того, поначалу у них существовало правило принимать пищу один раз в день. Сейчас это правило сохраняется, но приступают они к еде рано, в завтрак, а заканчивают, когда решаются идти спать. Точно так же когда-то они воздерживались от еды и питья, находясь на марше, но теперь их переходы стали столь коротки, что никто уже не удивляется подобной умеренности.

В прежние времена они часто ходили на охоту, и преследование зверя позволяло упражняться и людям и коням. Однако с тех пор как Артаксекс <вероятно, Артаксеркс II Мнемон, 404 год до н.э. > и все его придворные стали падки до вина, старый обычай начал забываться.

До сих пор принято воспитывать мальчиков при дворе, но прекрасные наездники больше не появляются, поскольку негде теперь юноше показать свое мастерство. Раньше еще было соображение, что дети персов должны слушать, как судьи выносят решения, и учиться справедливости, но теперь все изменилось с точностью до наоборот. Детям достаточно посмотреть, у кого из спорящих толще кошелек, чтобы понять, кто выиграет дело. Раньше детям преподавали все о растениях, и они могли распознавать ядовитые травы, но теперь молодое поколение само интересуется ядами, чтобы применять их против других.

Во времена Кира персы старались ограничивать себя во всем, и только от мидян узнали о манере одеваться и некоторых других привлекательных сторонах жизни. Сегодня они лелеют индийскую изнеженность. Их больше не устраивают хорошие простыни и покрывала на ложе, они должны и под ножки своей кровати постелить толстый ковер. Зимой они носят одежду с длинными рукавами и перчатки. Им не довольно тени дерева или скалы, рядом с ними постоянно должны находиться слуги, создающие искусственную защиту от солнца.

Прежде нельзя было встретить ни одного перга, идущего пешком, ведь они должны были безупречно держаться на лошади. Нынче они кладут на коня еще больше покрывал, чем себе на ложе.

В минувшие дни владельцы поместий должны шли направлять своих слуг в армию, и несущие вдали от дома службу воины получали регулярное жалованье. Теперь персидские вельможи придумали новый вид кавалерии, чтобы вытягивать плату а прислугу, поваров, пекарей, банщиков и массажистов".