Сняв сапоги, Ярлах обул башмаки, сменил куртку на фиолетовую мантию, надел четырехугольную шапку такого же фиолетового цвета и, прихватив кожаный портфель, вышел из своей квартиры. Ему очень хотелось спать, но он понимал, что не сможет уснуть, пока не разберется с очередными неотложными проблемами, которые возникли у Пылиба аб Махавина. Хорошо хоть идти недалеко — нужно лишь миновать переулок и пересечь площадь Керног Блатай.

Однако дойти до площади ему не удалось. Посреди переулка он вдруг натолкнулся на невидимую упругую стену, мгновенно окутавшую его со всех сторон и лишившую возможности двигаться. Ярлах ощутил присутствие ведьмовских чар и немедленно попытался нырнуть в Тындаяр, но те же ведьмовские чары не отпустили его.

В тени домов впереди появились две молодые женщины. Они не принадлежали к семерым ведьмам, официально находящимся сейчас в Кованхаре, но Ярлах не сомневался, кто они такие. Он не мог оглянуться, однако был уверен, что по крайней мере еще одна приближается к нему со спины.

«Какая честь — три ведьмы против одного колдуна! — промелькнуло у него в голове. — А ты, Фейлан, вовремя сбежал. Завидую твоему чутью… хотя, возможно, именно ты и накликал на меня беду…»

Ярлах готовился к возможному аресту, и в его магистерском перстне была надежно припрятана немалая порция Темной Энергии. К сожалению, ее недоставало, чтобы разрушить ведьминскую ловушку и убежать в Тындаяр, — зато вполне хватало для других целей.

Несколько секунд Ярлах потратил на то, чтобы убедить себя в безвыходности своего положения. Напрасно было надеяться, что ведьмы, захватив его, со временем потеряют бдительность. Наоборот, ему очень повезло, что они вообще оставили его в сознании, и этой ошибкой следует воспользоваться. Причем немедленно — чем ближе они подходят, тем меньше у него шансов исполнить задуманное.

Освобождая Темную Энергию, Ярлах еще успел с грустью подумать о том, что ему не суждено войти в историю как автору первой подробной, лишенной белых пятен карты Нового Света. А потом адское пламя превратило его в горстку пепла…

— Нет, это же надо быть такими дурами! — сердито говорила Шайна, ехавшая между Эйрин и Ивин. — И главное, не признают своей вины, да еще имеют наглость оправдываться. Невозможно было предвидеть… И чего же тут невозможного? Что старый черный, всю свою жизнь посвятивший служению Китрайлу, скорее умрет, чем отдастся в руки ведьм? Да уж, большая неожиданность! Кто бы мог подумать!

Она злилась с самого утра, когда стало известно о последствиях вчерашней операции в Кованхаре. Ко всему прочему ее крайне возмутило, что старейшие почти сутки скрывали правду в надежде, что допрос арестованных колдунов позволит исправить ситуацию.

Длительная слежка за Ярлахом аб Коналом позволила обнаружить его связи с тремя черными, а наблюдение за ними вывело еще на семерых. Во время задержания магистр аб Конал покончил с собой, один из его соратников, Фейлан аб Мередид, бесследно исчез, очевидно заподозрив что-то неладное, а остальных удалось схватить. На допросе они сознались во всех грехах, выдали еще десяток своих товарищей (которые к тому времени уже скрылись), но решительно отрицали любую причастность к событиям на Ихелдиройдском тракте. Усмирение троих из них засвидетельствовало, что они в самом деле не имеют доступа к Тындаяру. Похоже, все. черные, принимавшие участие в том нападении, залегли на дно и старались не высовываться. Возможно, единственной нитью был профессор аб Мередид, но ведьмы были так неосторожны, что спугнули его.

Сама Эйрин не слишком огорчалась этой неудачей. Для нее было слабым утешением, что черных колдунов схватят и казнят за покушение на ведьм. Другое дело, когда она сама, получив звание полноправной сестры, разыщет этих подонков и отвезет в Леннир, где их накажут на глазах у родственников капитана аб Грайди и еще одиннадцати погибших гвардейцев. Вот это будет настоящее правосудие!

— Да хватит уже, Шайна, — сказала Ивин вер Шинед. — Что случилось, то случилось. Так или иначе, а магистр заплатил за свои преступления жизнью. Еще и сам себя убил. Я уверена, что он все равно ничего бы не выдал. Такой заклятый черный молчал бы на допросе как рыба. Именно поэтому за ним и следили, вместо того чтобы сразу схватить.

— Это точно, — поддержала ее только что присоединившаяся к их компании Этне вер Рошин. — Среди черных одни лишь слабаки начинают говорить — а слабакам не поручили бы такого задания. Да и они сами не рискнули бы напасть на нас. Большинство из них боится ведьм еще больше, чем своего хозяина. В конце концов, Враг сидит себе в Ан Нувине, а мы тут, у них под боком. Вот о чем я по-настоящему жалею — так это о бегстве профессора-алхимика. Все указывает на то, что он был одним из нападавших. Но тут вынуждена согласиться с нашими кованхарскими сестрами: все предусмотреть невозможно.

— И в любом случае, — добавила Ивин, — поздно махать кулаками, когда драка закончилась. Мы уже полдня пережевываем эти события, нам легко осуждать сестер за их ошибки. А кто знает, как бы мы сами справились.

— Точно, что лучше, — буркнула Шайна, но уже не так запальчиво. — Ведь хуже просто некуда.

— У меня, — продолжала Ивин, — есть больше оснований сердиться, чем у вас всех, вместе взятых. Я с вами еще из Тырконнела, но до сегодняшнего дня вы ни словом не обмолвились ни о магистре аб Конале, ни о слежке за ним, ни о том, что Пророчество о Первой на самом деле разгадал профессор аб Нейван. Понимаю, это был секрет… И заметь, Шайна, я нисколько не злюсь, хотя из-за вашего молчания попалась на крючок Рианы и позволила ей водить меня за нос. Две недели я твердила вам, какая же Риана умница, как остроумно она разобралась с той закавыкой насчет последнего короля, о которую я в свое время зубы сломала… А вы, наверное, тайком насмехались надо мной.

— Не насмехались, — заверила ее Эйрин. — Нам было очень неприятно, я предлагала рассказать тебе…

— Но я запретила, — вмешалась Этне. — Не потому, что не доверяла тебе, просто сочла, что не стоит игнорировать все подряд распоряжения старейших. Кроме того, твоя неосведомленность позволила хорошенько проучить Риану.

— И как же ты ее проучила?

— Я тут ни при чем. Ты сама это сделала, когда стала переписываться с ней и обсуждать сложные вопросы теории предвидений. А ей приходилось отвечать.

Ивин пожала плечами:

— Ну и что? Как я понимаю, Риана просто расспрашивала профессора аб Нейвана и писала мне то, что он говорил. По большому счету, я переписывалась с ним. А Риана получала от этого выгоду, наша дискуссия позволила ей кое-чему научиться.

Этне и Шайна дружно рассмеялись. Ивин растерянно смотрела на них, не понимая, в чем дело. А Шайна, вдоволь насмеявшись, сказала:

— Ты просто неподражаема, Ивин! Порой кажешься мне мудрее старейших, а порой бываешь еще наивнее Финнелы. То, что у тебя такая сильная тяга к знаниям, вовсе не означает, что все остальные только и ждут случая, чтобы научиться чему-нибудь новому. Ты же когда-то учила Риану и должна помнить, какая она ленивая. И за последние семь лет ничто не изменилось. Я вообще думала, что Риана пробудет младшей сестрой как минимум до тридцати лет, и очень удивилась, когда в позапрошлом году она с грехом пополам сдала все экзамены. Полагаю, что для нее было настоящей мукой каждый день отвечать на твои письма.