Хели посадила корабль на астероид, метрах в пятидесяти от купола. Мы с Гарнеттом к тому времени уже надели скафандры. Хели пожелала нам удачи и выразила надежду, что наши поиски завершатся успехом. После этого мы вышли наружу. Я никогда прежде не бывал на астероидах. Меня окружали сплошные утесы, кратеры и каменные обломки. Гарнетт шел впереди. Мы подошли к куполу, отыскали люк и нажали на входную панель. Панель слегка осветилась, но больше ничего не произошло. Он достал резак и велел мне отойти.

Я предупредил его, что это не слишком удачная мысль: древние системы питания могут вести себя нестабильно, если они не отключены. Но Гарнетт заверил, что беспокоиться не о чем: он много раз проходил через старые шлюзы, и всегда без проблем. «Это всего лишь миф», – заявил он и сказал, что если я очень хочу, то могу вернуться на Галилео и нанять хорошего электрика. Повторив, что беспокоиться не о чем, он направил резак на люк. Я отошел назад.

Гарнетт прорезал в люке дыру и попробовал еще раз его открыть, но ничего не вышло. Тогда он расширил дыру, чтобы мы могли войти в шлюз, потом он проделал то же самое с внутренним люком – и мы оказались внутри купола.

Когда-то там был сад. Деревья, конечно же, замерзли. Мы увидели скамейку и дорожку, ведущую к дому, направили на него фонари. Окна, кроме одного, были целы. Поднявшись на крыльцо, мы заглянули в окна и увидели обычную гостиную с диваном, кофейным столиком и парой кресел. На стенах висели фотографии: люди, машущие руками, молодая пара, стоящая перед домом, окруженным деревьями.

Мы подошли к входной двери. Гарни нажал на панель, которая служила для открывания, но ничего не произошло, и он навел на дверь резак. Луч коснулся двери. Внутри и снаружи дома вспыхнул свет, который несколько раз мигнул и снова погас. Потом вдоль стен побежали электрические искры, и дом вспыхнул. Отскочив назад, мы упали на землю метрах в пятнадцати от него. Мы пытались понять, что происходит, когда внутри что-то взорвалось. Дом буквально взлетел на воздух. Мы остались живы лишь потому, что лежали ниже уровня пола, – обломки пролетели мимо. Некоторые ударились о купол, отскочили и упали на землю.

Когда все закончилось, наступила полная темнота. Хели кричала, спрашивая, живы ли мы, просила держаться, говорила, что она сейчас прилетит. Гарнетт лежал на спине и задавал Богу вопрос о том, что же он натворил.

Саутвик замолчал.

– Артефакты были в доме?

– Да. Все погибло. Артефакты хранились в двух кладовых в задней части дома. Оба помещения разнесло на куски и расплющило, а содержимое оказалось разбросанным по куполу, без которого бо́льшую часть предметов просто выбросило бы в космос. Гарнетт, шатаясь, бродил среди развалин – пытался найти хоть что-то – и громко ругался. В конце концов он разразился рыданиями. «Господи, – раз за разом повторял он, – не могу поверить, что я это сделал!» Упав на колени, он начал шарить среди обгоревшего металла и пластика. Наконец он поднял почерневший шлем одного из астронавтов с «Аполлона». Мы нашли несколько рамок, но сами изображения пропали без следа. Относительно целым оказался лишь один передатчик – по иронии судьбы он лежал в шкафу на дальней стороне дома. Все вокруг почернело и обуглилось, но передатчик выглядел невредимым. – Он закрыл глаза. – Как признался мне Бэйли, он жалел о том, что остался в живых.

– Вам повезло, что вы ушли невредимыми, – побледнев, проговорил Алекс.

– Да. Мы обыскали все развалины, надеясь что-нибудь найти, но Гарнетт пострадал от взрыва. Он хромал, да и я был в нелучшей форме.

– Почему вы никому об этом не рассказали? – спросил Алекс. – Оберегали репутацию Бэйли?

– И мою тоже. Ну, у меня нет того, что стоило оберегать, но у Гарни репутация была. Он умолял меня никому ничего не говорить.

– Дело только в этом?

– Он был моим другом, Алекс. Я дал ему слово. Вынужден снова спросить вас: вы готовы хранить тайну? Это ничего не будет вам стоить, а репутация хорошего человека не пострадает.

Алекс посмотрел на меня – он знал, что я веду записи и планирую писать очередные мемуары.

– Не могу, – ответил он.

– Почему? – резко спросил Саутвик. – Вам хочется рекламы? Сукин вы сын, Алекс! Как можно быть таким эгоистом?

– Все в порядке, Алекс, – сказала я. – Не важно, как ты поступишь: я не буду против.

Саутвик бросил на меня яростный взгляд.

– У вас есть право вето? – спросил он.

– Она тут ни при чем, – сказал Алекс.

Саутвик глубоко вздохнул:

– Алекс, вы все еще хотите взглянуть на тот астероид?

– Да.

– Я отвезу вас туда при условии, что вы и Чейз пообещаете никому ничего не рассказывать.

– Послушайте, репутация Бэйли не пострадает. Любой известный мне археолог сделал бы на его месте то же самое. Более того, он станет легендой. О нем снимут фильм. Но суть не в этом.

– А в чем?

– Люди искали эти артефакты восемь тысяч лет. Если мы станем молчать, они продолжат искать и дальше, без всяких шансов на успех. Понимаю, что вы хотите защитить Бэйли, но у вас есть обязательства и перед истиной.

Саутвик уставился на Алекса:

– У меня есть обязательства перед ним.

– А у меня – перед его внучкой.

– Ладно, – поколебавшись, кивнул Саутвик.

– Лоренс, вы возвращались туда? На астероид?

Он покачал головой:

– Это слишком мучительно для меня.

– И никто не знает, кроме вас и Токаты?

– Да. Я молчал об этом. И не верю, что кому-то удастся вытянуть из Хели хоть слово. Она хорошая женщина.

– У меня на этот счет несколько другое мнение, – заметила я.

Алекс посмотрел на меня – «только не начинай».

Мы не увидели никаких огней, приближаясь к Ларисе. Нас не приветствовали ничьи голоса. Я случайно услышала слова Саутвика, сидевшего в пассажирском салоне вместе с Алексом: улетая с астероида, он поклялся никогда больше не возвращаться сюда.

Телескопы ничего не показывали. Лишь когда мы зависли над домом, постепенно начали появляться отблески купола. Наконец я различила похожие на скелет развалины.

Я посадила корабль метрах в пятидесяти от купола. Мы взяли с собой дополнительный скафандр для Саутвика, но он покачал головой.