– Ну, ты же охотник! – отозвалась Существо на недоуменный и слегка обеспокоенный (Это «жжж» – неспроста!) вопрос Марка о странной, на его взгляд, обстановке на улицах. – Соображай. Многие монстры ведут ночной образ жизни, что им тут делать днем? К тому же, днем им есть – кроме друг дружки – некого, из Метро сталкеры только ночью выходят… хотя, конечно, далеко не сталкером единым сыт монстр… Вот тут-то тварюги и стекаются, как гости на кавказскую свадьбу – в таких же, думаю, сказочных количествах!

– То есть они подлаживаются под ситуацию?

– Именно… Ку-уда?! – вдруг дернула она юношу за рукав, оттаскивая от ничем не примечательного серого офисного здания. И пояснила: – Полипы, они же – офисный планктон. Та еще мерзость! И ведь толком не разберешь – то ли плесень, то ли растительность, то ли вообще какой-то симбионт флоры и фауны… скажем, мха с червями… Проверять, естественно, никому не охота. Видишь коричневый мох на окнах и дверных проемах? Первый признак того, что в доме завелся офисный планктон. Увидишь такое – сразу ищи другую дорогу, обходи. Зазеваешься, не обратишь внимания – оно тебя щупальцами хвать!.. И поминай, как звали!

– У нас такого не водится! – Марк опасливо покосился на подозрительно зашевелившийся мох и поспешил следом за спутницей отойти от опасного здания как можно дальше.

– Ну, ты сравнил! – всплеснула руками Мартиша. – Ваши севера – это вообще парк культуры и отдыха по сравнению со здешними местами! А уж про Центр и говорить нечего! Оттуда, собственно, вся эта нечисть и прет.

– Я слышал про Пакость под Кремлем и ее порождения, – кивнул скавен, про себя порадовавшись, что он, оказывается, не настолько еще дремучий провинциальный пень и тоже может похвалиться своей осведомленностью в некоторых вопросах перед этой так много знающей женщиной.

– Выжег бы кто ее, Пакость эту… – с досадой пробормотала Существо. – Сразу бы все в норму пришло! Ну, не сразу, конечно, а постепенно, года так за полтора – два… Но тем не менее! Столько проблем бы сразу отпало!..

– Гав! – вдруг раздалось немного поодаль. – Гав-гав!

– Крокодил! – немедленно встрепенулась Мартиша. – Предупреждает нас о какой-то крупной бяке!

Звонко бэмснулось о разбитый асфальт «копье» алтуфьевца, и арбалет словно сам собой оказался в его руках. Упруго вжикнул тугой пружиной спусковой механизм, принимая в ложе короткую стрелу-болт. Накануне Марк долго и педантично пристреливал незнакомое оружие, и теперь очень надеялся, что в решительный момент оно не подведет его.

Они уже находились на Садовом кольце недалеко от площади трех вокзалов и собирались обойти ее, как выразилась Мартиша, «огородами», чтобы выйти на Спартаковскую улицу и продолжить по ней движение до улицы Бакунина, Электрозаводского моста и далее – до конечной цели. Марк отметил, впрочем, что, несмотря на дневное время суток, входы на станции метро Существо старалась обходить на почтительном расстоянии. Особенно – те, что принадлежали Красной линии. С чем это было связано, скавен пока не понимал – ведь днем «чистые» Наверх не высовывались. Но, поразмыслив, решил, что Мартиша просто перестраховывается на всякий случай.

Правильно, а то кто их знает, этих «чистых»!

– Ага, вот, кто к нам пожаловал! – недобро пробормотала Мартиша, вглядываясь в чернеющие впереди обгорелые руины, где уже мелькнула какая-то быстрая серая тень. – Разведчик стражей! Стало быть, скоро и остальные подтянутся!

«Блин!.. Как мы будем отбиваться от целой стаи стражей? – мигом обеспокоился Марк, с тревогой поглядывая на пустые руки спутницы. – С одним-то арбалетом…»

Почему Мартиша не взяла с собой никакого оружия – ему до сих пор было непонятно. И беспокоило.

– Может, вы хоть копье возьмете? – предложил он женщине.

Вместо ответа Существо вдруг зачем-то взялась за видневшуюся из-под ее дрэдов налобную повязку и… опустила ее на лицо, раскрутив в плотную маску навроде тех, что назывались балаклавами. До кучи еще и капюшон накинула.

– Ничего не бойссся, – услышал Марк. – Но ссследи за улицсссей!

Скавен удивился: в голосе спутницы вдруг прорезались… какие-то странные интонации. Он стал более низким и глухим – и в то же время обрел непривычный объем и грудную глубину… И это непривычное шипение и свист в некоторых согласных…

О’Хмара беспокойно посмотрел на женщину. Что она собиралась делать? Зачем скрыла лицо? И… почему так странно изменился ее голос?

Руки его невольно стиснули арбалет. Мартиша… А что он, собственно, знал о ней?

– Не бойссся! – повторила Существо из-под своего капюшона.

И в это время выскочивший из развалин разведчик стражей увидел их. Монстр застыл как вкопанный, втягивая дрожащими ноздрями запах пришельцев, а потом раскрыл пасть…

«Сейчас эта сволочь завоет и призовет остальных…» – подумал уже знакомый с повадками этих тварей Марк и прицелился.

– НЕТ! – прошипела Существо. – Он пока один, а нам надо и оссстальных нейтрализовать!.. Погоди, я ссскажу, когда можно будет ссстрелять!

Страж поднял к небу уродливую голову и пронзительно завопил.

«Все сюда-а-а!!! Здесь еда-а-а!!!» – так и слышалось в его радостно-предвкушающем зове.

– Хрен те, золотая рыбка… – раздалось из-под капюшона. – Марк, быссстро затыкай ушшши!!!

– Зачем?!

– ДЕЛАЙ, ШШШТО ГОВОРЮ!!! – от рявка Существа задребезжали уцелевшие остатки стекла в ближайшей витрине. – Это опасссно, потом всссе объясссню!

О’Хмара невольно разозлился: у них и так один арбалет на двоих, причем, в его руках! И как ему теперь одновременно держать оружие и затыкать уши?..

В следующий миг он едва вообще не забыл, кто он и что тут делает.

– А-а-а-аййи-и-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у!!! – внезапно ввинтился в воздух пока еще не очень громкий, но зато пронзительный вой, от которого скавену разом стало как-то нехорошо. Аж виски заломило! Марк болезненно сморщился и зашипел не хуже самой Мартиши.

Наверно, точно так же двадцать лет назад взвыли над Москвой сирены атомной тревоги. И не было спасения от этого жуткого, всепроникающего звука. Разве что… под землей?

Невыносимо захотелось съежиться, подобно червяку, и забиться куда-нибудь в подвал. Или в метро. Куда угодно – лишь бы не слышать этого рвущего душу воя, не ощущать, что еще немного – и лопнут барабанные перепонки, а ты сам, охваченный липким нерассуждающим ужасом, канешь в небытие, где нет ничего – ни памяти, ни чувств, ни ощущений… Ни света, ни жизни…

Марк неловко уронил арбалет (едва не на ногу себе) и поспешно зажал уши. И только потом понял, что этот невыносимый, бьющий по мозгам вой исходит… из-под капюшона, скрывающего голову Мартиши.

– Говорила шшшже… – на миг прервавшись, сердито прошипела Существо. И снова заголосила – пронзительнее прежнего.

Громкость и высота воя, что издавала Существо (сейчас Марк был склонен называть свою необычную спутницу только так, а не иначе), все нарастали и нарастали, доходя до уже невыносимых живому уху пределов. Вой – слышно было даже сквозь заткнутые пальцами уши – звенел, переливался, вибрировал, и звук этот проникал в самые отдаленные клеточки мозга, наводя на все живые существа в округе тоску, страх, панику. Сводя с ума. И некуда было деваться от того животного ужаса, что вызывал этот звук, отражаемый и усиливаемый стенами окрестных домов.