– Старый гнев, да. Но тем не менее ты был прав. Никогда мы не ходили в ногу друг с другом. Прошлое вечно идёт за нами по следу. Возможно, когда-нибудь мы залечим общие раны, брат. Эта встреча дала мне… надежду. – Она на миг положила руку на голову Баальджагг, затем отвернулась.

Ток смотрел ей вслед, пока Килава не исчезла под покровом сумерек.

Затем он обернулся, вновь услышав тихий перестук костей под сухой кожей. И увидел, что Тлен упал на колени, опустил голову. Труп не мог бы проливать слёзы, но всё же…

Ток заколебался, затем подошёл к немёртвому воину.

– Ты солгал, Тлен, – сказал малазанец.

Мечи с шипением вырвались из ножен, Ток обернулся и увидел, что Сену и Турул приближаются к нему с оружием в руках.

Тлен поднял руку:

– Стойте! Вложите клинки в ножны, сегулехи. Меня не трогают оскорбления – даже те, что произносит человек, которого я бы назвал другом.

– Это не оскорбление, – ровным голосом возразил Ток, вновь оборачиваясь к т’лан имассу, – а наблюдение. Как ты назвал обряд? «Рассечение кровных уз». – Он положил руку на плечо Тлену. – Мне ясно, что, по сути, рассечение это не удалось. Кровные узы на месте. Быть может, в этом ты сумеешь найти утешение, Онос Т’лэнн.

Мёртвая голова поднялась, провалившиеся глазницы темнели под костяной кромкой шлема.

О, боги, я смотрю и ничего не вижу. Он смотрит и видит… что? Ток Младший судорожно пытался придумать, как поступить, что сказать теперь. Мгновения тянулись, затем он пожал плечами и протянул руку.

И был поражён, когда Тлен принял её.

С кряхтением – все мышцы взвыли – малазанец поднял т’лан имасса на ноги. Худ меня побери, это же самый тяжёлый мешок с костями, какой я только… ладно, не важно.

Молчание нарушил Сену, его голос прозвучал твёрдо:

– Каменный Меч и Каменная Стрела, придите. Трапеза ждёт нас.

Худов дух, чем же я это всё заслужил? Онос Т’лэнн. И – ни много ни мало – уважение сегулехов… Из всех дней невероятных чудес этот явно получает корону победителя.

– Я хорошо знал лишь двух смертных людей, – проговорил Тлен. – Оба себя недооценивали, первая – настолько, что это привело её к смерти. Этой ночью, друг Арал Фэйл, я расскажу тебе, как погибла адъюнкт Лорн.

– И в этом рассказе, конечно, скрыт урок, – иронично прокомментировал Ток.

– Разумеется.

– А я-то думал провести ночь, играя в кости с Сену и Турулом.

Сену рявкнул:

– Иди и ешь, Каменная Стрела!

Ого! С фамильярностью я, похоже, слегка перегнул палку.

…Кровь залила канавы совсем недавно. Солнце и отсутствие дождя сгустили поток до черноты. Мертвенная река была такой глубокой, что скрывала булыжники, которыми был вымощен сток. Она медленно катилась к мутным водам бухты.

Живых в Низине не осталось. Подходя к городу по материковой дороге, она видела груды угля от погребальных костров и сочла, что бойня унесла по меньшей мере тридцать тысяч.

Гарат выбежал вперёд, скользнул под арку ворот. Госпожа Зависть последовала за псом неспешным шагом.

Город когда-то был красив. Крытые медью купола, тонкие минареты, поэтично извилистые улочки под сенью резных балкончиков, укрытых цветущими растениями. Лишившись заботливого ухода, маленькие садики пожухли и посерели. Когда госпожа Зависть вышла на главную улицу, под ногами зашуршала сухая листва.

Торговый город, купеческий рай. Над гаванью вдали возвышались мачты бессчётных кораблей – ни одна не шелохнулась, значит, все до единого суда затопили, посадили на илистое дно бухты.

После бойни прошло дней десять, не больше. Госпожа Зависть слышала дыханье Худа, лёгкий вздох при виде такого изобильного подношения, нервное беспокойство от понимания того, что́ это означает. Ты встревожен, любезный Худ. И это – самый дурной знак…

Гарат без тени сомнения вёл её вперёд, как и предполагалось. Старый, почти забытый переулок, неровные, потрескавшиеся булыжники мостовой под десятилетним слоем мусора. Затем покосившийся домик, камни фундамента высечены куда аккуратнее, чем те, из которых сложили стены. За дверью – единственная комната, пол выложен толстыми досками и усыпан тростником. Неказистая мебель в полном беспорядке, бронзовая плита над сложенной из кирпича печкой, догнивающие объедки. Детский игрушечный фургончик завалился набок.

Пёс начал кружить на месте в центре комнаты.

Госпожа Зависть подошла, отбросила ногой тростниковую циновку. Никакого люка. Жители и не догадывались, что́ скрывается под их домом. Она открыла свой Путь, провела рукой над досками: дерево рассыпалось в пыль, так что образовалась круглая дыра в полу. Из темноты вырвался влажный, солоноватый воздух.

Гарат подобрался к краю, затем спрыгнул и скрылся из виду. Госпожа Зависть услышала снизу поцокивание когтей.

Со вздохом она последовала за псом.

Никакой лестницы не было, а каменные плиты на полу лишь через некоторое время остановили замедленное магией падение. Обострив зрение, она огляделась по сторонам, принюхалась. Храм состоял из одного этого зала – убогого, с низким потолком, хотя балки, конечно, уже давно сгнили. Алтаря не было, но Зависть знала, что для этого Взошедшего подобную функцию выполнял весь каменный пол. В давние, кровавые дни…

– Понимаю, что́ пробудило для тебя это место, – проговорила женщина, глядя на Гарата, который уже улёгся и засыпал. – Столько крови, кровь текла вниз и капала, капала на твой алтарь. Честно говоря, мне больше нравится твоя обитель в Даруджистане. Там храм куда более величественный, почти достойный моего высочайшего присутствия. А здесь… – Она сморщила носик.

Лежавший с закрытыми глазами Гарат вздрогнул.

– Добро пожаловать, госпожа Зависть.

– Твой призыв был непривычно спутанным, К’рул. Это работа Матроны и её немёртвых охотников? Если так, звать меня сюда было необязательно. Я прекрасно осведомлена об их умениях.

– Пусть он покалечен и скован, госпожа Зависть, но этот бог никогда не действует настолько прямо. Его игра выдаёт умелую руку мастера. Всё не так, как он хочет нам показать, а к невольным слугам он столь же жесток, как и к врагам. Подумай, например, о Паннионском Провидце. Но нет, в Низину смерть пришла с моря. Пронизанный Путём флот. Убийцы-нелюди с холодными глазами. В своих бесконечных поисках они теперь бороздят океаны мира.

– В поисках чего, позволь спросить?

– Достойного противника, ни много ни мало.

– И как же называются эти жуткие убийцы-мореходы?

– По одному врагу за раз, госпожа Зависть. Тебе стоит поучиться терпению.

Женщина скрестила руки на груди.

– Ты меня разыскал, К’рул, и уж будь покоен, я не предполагала ещё хоть раз с тобой встретиться. Старшие боги ушли – и скатертью дорожка, как по мне, в том числе и моему отцу, Драконусу. Разве мы с тобой были спутниками двести тысяч лет назад? Думаю, нет, хотя признаюсь, что помню то время смутно. Не врагами, это точно. Но друзьями? Союзниками? Наверняка нет. Но вот ты пришёл. Я собрала твоих собственных невольных слуг, как ты и просил. Ты хоть представляешь себе, сколько сил у меня уходит на то, чтобы держать в узде троих сегулехов?