– Тогда почему же ты это сделал?

– Хотел увидеть тебя напоследок. Предполагая, что это и есть причина твоего визита. Попрощаться навсегда.

Растерянно прищуриваюсь. Я не ожидала, что Том поймет, что именно таковы и были мои намерения – хотя, наверное, это совершенно очевидно, особенно если учесть, что я приходила сюда всего только раз.

– Мы женаты уже семь лет, Бет. Я и вправду хорошо тебя изучил. – Он улыбается, но улыбка не достигает глаз. Пока предпочитаю не ставить его в известность, что я уже встречалась с адвокатом, который поможет мне с бракоразводным процессом.

Склонив голову, тереблю край своей футболки, сворачивая его в трубочку и позволяя раскрутиться обратно, затем снова сворачивая.

– Теперь, когда ты здесь, разве не хочешь что-то сказать? – спрашивает Том, склоняя голову, чтобы поймать мой взгляд. – Не собираешься сказать мне, как тебе жаль, что ты меня так по-блядски кинула?

Его голос – резкий шепот. Представляю, что сейчас его глаза полны ненависти, но не могу встретиться с ним взглядом. Чувствую себя как проштрафившийся ребенок. В каком-то смысле я и вправду хочу извиниться, но прикусываю щеку изнутри, чтобы не сказать это. Он здесь из-за своих собственных действий, а не из-за каких-то моих.

– На самом-то деле ты не оставил мне выбора, Том, – наконец произношу я.

– О? Правда? Вообще-то думаю, что еще как оставил! Я рассказал тебе про Фиби и Кэти. Ты знала про них и обещала всегда оставаться со мной. Ты могла бы еще тогда уйти. Пойти в полицию, да куда угодно! Но ты осталась. И мы жили все той же жизнью. Целый год, Бет. Все это время ты была идеальной женой и матерью. Почему ты вдруг передумала?

– Я не хотела такой жизни. Я боялась того, что может потом произойти. У нас не было никакой уверенности в завтрашнем дне – все это могло лопнуть прямо у нас перед носом абсолютно в любой момент. Я постоянно оглядывалась через плечо, гадая, когда же все это выплывет наружу. Потому что знала, что так и будет. Так и должно было быть. Ничто нельзя похоронить навечно.

– Особенно когда ты выкладываешь им, где именно это искать! – В его тоне звучат боль и гнев; лицо у него искажается, когда Том выдавливает эти слова сквозь стиснутые зубы.

– Но я оказалась права, не так ли? Ты и эта… шлюха! Ты снова убил, Том. И не сомневаюсь, что так и продолжал бы действовать в соответствии со своими… своими жуткими, извращенными потребностями, пока не убил бы еще одну ни в чем не повинную женщину. Может, даже меня!

– Я делал это ради тебя, Бет. Чтобы уберечь тебя.

– Нет, не смей! – так яростно выкрикиваю я, что на стол между нами падают капельки слюны. – Ты не имеешь права винить меня в том, что сам сделал!

– Ты говорила, что любишь меня. Ты поклялась в этом – к лучшему или к худшему. Я доверял тебе.

– И я тоже тебе доверяла! Когда-то. Но теперь уже нет. Как я могу?

– Я никогда не причинил бы тебе зла. В отличие от тебя.

Понимаю, что ничего не могу сказать, чтобы загладить это свое предательство. Вместо этого говорю:

– Что сделано, то сделано.

Наступает тишина, пока мы оба оглядываемся по сторонам – вместо того чтобы сосредоточиться друг на друге. Я хочу уйти прямо сейчас. Поворачиваюсь на крутящемся стуле, собираясь уже встать, но его слова заставляют меня замереть на месте.

– С этим вдовцом-то тебе хорошо и уютно, как я погляжу… – Том издает фальшивый, издевательский смешок. – Я видел его в суде. Ты наверняка пыталась делать вид, будто вы не вместе, но я сразу все понял, Бет.

Не хочу говорить с ним об Адаме.

– Ну что ж, ты постоянно говорил мне, что нужно всегда смотреть в будущее. И вот так я всегда и поступала. И сейчас поступаю. – Саркастически улыбаюсь ему и добавляю: – Нужна же мне какая-то замена.

– Тогда будем надеяться, что ты приняла верное решение. Ради Поппи.

– У нее не может быть худшего отца, чем ты, – говорю я, чтобы причинить ему боль.

– Странно, как все складывается… Так ведь? В смысле… Мои действия в итоге оказались тебе на руку.

– Да ну? Я не понимаю, как ты можешь рассматривать это таким образом! Погибли три женщины, Том. Ты забрал их у родных, у друзей. Разрушил их жизни.

Какое-то время он ничего не говорит – видимо, обдумывая мое заявление.

– Да, верно. О случайной смерти Камиллы ты столь же сожалеешь, угу? – Том ухмыляется, понимающе кивая. Потом поворачивается и поднимает руку к ближайшему надзирателю. – У меня здесь все, – говорит он. – Прощай, Бет.

Когда Том уходит, я так и остаюсь сидеть с разинутым ртом.

Глава 90

Бет

Сейчас

В долгой дороге мы распеваем песни. Автомобиль забит под завязку. Дети так и излучают восторг, и это заразительно.

– Господи, просто не могу дождаться, когда смогу утром раздернуть шторы – а там море! – восклицаю я, кладя руку на бедро Адама, пока он ведет машину.

Мы движемся навстречу нашему с Поппи будущему. Для меня очень важна уверенность в том, что дочери не придется проходить через то же самое, что и мне, – что она будет расти в безопасных и надежных руках. Если повезет, у нее не останется никаких воспоминаний о том, что когда-то ее жизнь дала трещину – самого по себе Тома Поппи наверняка будет иногда вспоминать, но тот факт, что ее отец, которого она так любила, оказался серийным убийцей, никак не отложится у нее в голове. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы дочь никогда об этом не узнала.

По спине опять пробегают мурашки. Это было трудное время. Но, напоминаю я себе, это было неизбежно – Том должен был сесть в тюрьму, чтобы я стала свободна и могла кардинально перестроить нашу с Поппи жизнь.

Адам будет лучшим отцом для нее в долгосрочной перспективе. А теперь у Поппи есть еще и Джесс – и кто знает, может, на подходе еще один ребенок… Кладу руку себе на живот.

* * *

Над Большим пирсом[30] Тинмута жарит высокое полуденное солнце. Мы бросаем в воду плоские камешки «блинчиком» и строим замки из песка, а девчонки визжат от восторга. Я наконец-то обрела идеал. Он и вправду существует. И сейчас он прямо здесь – с моей Поппи, Адамом и Джесс.

Я знала, что сделала