не слишком похоже на стратегию. Я думала, Легион обучал альф для войны.

— Легион разработал стратегию войны. Альфы были посланы, когда эти стратегии не сработали.

Улыбаясь, я протягиваю руку через спинку сиденья, провожу пальцем по его плечу.

— Значит, ты как воплощение хаоса.

Он смотрит вниз на мои пальцы и обратно, кажется, замечая мое прикосновение.

— Что-то вроде этого.

— Я полагаю, что хаос — это тоже стратегия.

— Ты продолжаешь прикасаться ко мне, и нам, возможно, придется съехать на обочину, чтобы ненадолго остановиться.

Фыркая от смеха, я смотрю вперед, на колонну грузовиков.

— Я уверена, что Лилит оценила бы это. Ей просто хватает смелости прыгнуть в самую гущу событий.

— Смело, да. Но я предпочитаю немного погони.

— Если мне не изменяет память, тебе не приходилось много гоняться за мной.

Быстрый взгляд, и на его щеках появляются ямочки от улыбки.

— Я преследовал тебя дольше, чем ты думаешь, женщина.

Его комментарий вызывает улыбку на моем лице, и мне приходится отвернуться, чтобы скрыть румянец, который, я уверена, окрасил мои щеки.

Машины сворачивают на дорожку, которая граничит с лесом, и солнечное небо исчезает за густым пологом деревьев, погружая все во тьму. Каждая женщина, выходящая из машины, поворачивает пистолет к спине и заворачивается во что-то, похожее на одеяла тонкой ткани. Грузовик толкается, когда они забираются в кузов, лязг оружия стихает, когда они занимают позиции.

Лилит стоит у пассажирской двери рядом со мной.

— Не возражаешь, если я поеду впереди?

Я возражаю. Я действительно возражаю.

Но вместо того, чтобы спорить, я придвигаюсь ближе к Титусу, позволяя ей забраться рядом со мной.

Оказавшись внутри, она засовывает свои пистолеты в бардачок перед собой. Аромат ромашки наполняет кабину, и будь я проклята, если она не надушилась для этой миссии.

— Когда мы войдем в монастырь, нас, несомненно, встретят сестры и пара охранников. Прошло много времени с тех пор, как я была внутри, но я помню, что двери за главным входом ведут в одну из их часовен. Это какое-то… вечное обожание, как назвала это Линдси.

— Линдси… это та девушка, которую ты спасла от мародеров? Та, которую ты отвезла обратно в Шолен с Гвен?

— Да. Ты знала ее?

— Да. Она была захвачена. Ее удерживали те же люди, которые захватили меня. Она беременна. Ребенком Рейтера.

— Мне жаль это слышать. Мы всегда были рады, что она осталась с нами. Лилит раздраженно качает головой. — Нам не следовало возвращать ее, но это не наш способ держать женщин в заточении. В любом случае, именно через часовню вы найдете двери, ведущие в Чистилище.

— Сначала мы должны пройти мимо матушки Чилсон.

— Не беспокойся об этом. Губы скривились от отвращения, она скрежещет зубами. — Я позабочусь о матушке Чилсон. Вы двое сосредоточьтесь на поисках своего друга, и, если все выживут, мы встретимся в лесу.

Лилит направляет Титуса к восточному входу и трижды стучит в заднее стекло грузовика, что, похоже, является сигналом для всех женщин на заднем сиденье, чтобы они придерживались плана, который они обсуждали до встречи с нами. Когда я оборачиваюсь, я замечаю, что все они сидят со склоненными головами, с угнетенными лицами. Побежденные.

— Тебе не мешало бы выглядеть так, будто тебе здесь пришлось нелегко. Ты хочешь, чтобы они поверили, что ты нуждается в убежище.

Кивнув, я склоняю голову, проглатывая нервную дрожь беспокойства, когда мы приближаемся к стражникам, выставленным перед высокими железными воротами.

— Что тебе здесь нужно? Охранник в безошибочно узнаваемой черной форме Легиона стоит у окна Титуса, вглядываясь в меня и Лилит.

— Женщины ищут убежища, — отвечает Титус, его голос гораздо более грубый и пугающий.

— Я тебя раньше не видел. Охранник слишком долго смотрит на Титуса, и мне интересно, заметил ли он красные отметины у него на горле.

Титус смотрит вперед, вообще не утруждая себя тем, чтобы посмотреть на человека рядом с ним.

— Слухи разносятся.

Когда я поднимаю взгляд, глаза офицера встречаются с моими, и морщинка на его лбу говорит мне, что он узнал меня.

— За это полагается награда.

— Я в курсе, — отвечает Титус своим обычным невозмутимым тоном.

— Ты собираешься впустить нас или нет?

Охранник подносит к лицу рацию, его взгляд не отрывается от меня.

— У нас груз женщин. Похоже, они из Мертвых земель. Больше, чем обычно. С ними девушка. Талия. Ты можешь их принять?

— Дай им пройти. Леденящий голос матушки Чилсон эхом доносится из динамика и пробегает у меня по спине.

По мановению руки охранника ворота открываются, и мой желудок чуть не переворачивается сам собой. Я с трудом могу сглотнуть из-за внезапной сухости в горле, в то время как грузовик катит по длинной подъездной дорожке к огромному зданию в готическом стиле впереди.

— Почему они не проверили наличие оружия? Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на всех женщин, сбившихся в кучу в кузове грузовика.

Лилит фыркает рядом со мной, качая головой.

— Когда мужчинам когда-либо приходилось бояться женщин? Когда мы когда-либо были для них угрозой?

Она права. Мой собственный отец верил в то же самое и всю мою жизнь относился ко мне так, как будто мой пол был препятствием. Единственный раз, когда у меня хватило смелости по-настоящему дать отпор, меня выгнали из моего дома и высмеяли за мою дерзость. Бросив взгляд в сторону, я киваю.

— Пришло время им пожалеть, что они тебя недооценивали.

— И тебя. Она отворачивается от меня, как будто трудно признать, что она включает меня.

— Я не забыла тот левый хук.

Улыбаясь, я сжимаю руку в кулак, вспоминая свой первый успешный удар.

— Если тебе от этого станет легче, я практиковалась на Титусе. Все мои костяшки были в синяках из-за этого.

— От этого моей челюсти не становится лучше.

Грузовик замедляет ход и останавливается перед монастырем, кирпичный фасад которого в основном скрыт за вьющимися по нему лозами. Это место излучает жуткую атмосферу, почти с привидениями, то, как его шпиль пронзает небо, подобно незыблемому столпу добродетели. Подумать только, именно здесь мне было суждено провести следующие пять лет своей жизни.

Какая-то часть меня неохотно идет внутрь, неуверенная в том, что должно произойти. Сколько бы раз мой отец ни приходил домой, рассказывая истории об их неожиданных нападениях на мародеров, лично я никогда раньше не испытывала такого прилива адреналина. На заднем плане маячит страх неудачи. Запах смерти, ожидающей своего часа.

Толстые деревянные двери монастыря открываются, и в них появляется знакомое лицо матери Чилсон, которую сопровождают две сестры и два офицера Легиона с пистолетами. Я надеваю сумку на голову, и ножи внутри стукаются друг о друга. Когда я выхожу из грузовика, ее взгляд мгновенно падает на меня, и я

практически вижу образы в ее голове, мгновенное воспроизведение того дня, когда я видела ее в последний раз, когда она приговорила меня к аду