– Сколько?

– Ну... мы сторгуемся. У тебя ведь только одно здание, значит, и доля будет меньше. —

Он заметно оправился, судя по попыткам сбить цену.

– Откуда тебе знать, сколько у меня зданий, – заметил Аксель.

– Вот это другой разговор! – обрадовался дилер. – Но не надейся оставить меня с носом, иначе кончишь как Пфайфер. У меня тут везде свои люди. – Заметив, что Клео держит телефонную трубку, он снова рассердился: – Что это ты затеваешь? Жить надоело?

Аксель сделал знак. Клео положила трубку, озадаченно бегая взглядом от него к дилеру.

– Значит, у тебя везде свои люди, – задумчиво повторил Аксель. – Чем докажешь? Может, ты просто петушишься. Я признаю только солидных дельцов.

– Я и так наболтал больше, чем следовало. Больше не скажу ни слова.

– Держи! – Аксель бросил Клео ключи от «кадиллака». – Положи коробки в багажник.

– Постой! – завопил негр.

Клео остановилась и обратила к Акселю вопросительный взгляд.

– Мои люди не остановятся ни перед чем! Я им плачу, чтобы прикрывали тыл! Мой арест ничего не даст, попомни мои слова! – Дилер сверкнул белками на Клео. – А этой потаскухе уж точно не поздоровится!

– Да верю я, верю, – отмахнулся Аксель. – Тихо ты, полиция услышит. Мне как раз надо кое-что устроить, требуется надежный человек.

– Это недешево, – осторожно произнес пленник. – А что за дельце?

– Страховка. Домишко старый, денег жрет уйму. Его бы спалить...

Это не был выстрел вслепую: на Севере сплошь и рядом нанимали поджигателей, чтобы получить по страховому полису, хотя удавалось это далеко не каждому.

– Можем это обсудить, но сперва развяжи меня.

– Обсудить! Здесь такой народ, что не могут и сарай поджечь как следует!

– Я сам этим займусь, – пообещал дилер, морщась. – Опозорились, верно. Насмешили весь город. Ну да хорошо смеется тот, кто смеется последним. Вы, белые, друг за друга горой, вот и мы не даем друг другу срамиться. Этот кретин напортачил, я за ним подчистил. Вчера заходил туда, все устроил. Полыхнет до неба. И часа не пройдет, как останутся одни головешки!

Осознав услышанное, Аксель задохнулся от ярости и страха. С бешено стучащим сердцем он повернулся к Клео:

– Звони скорее! Скажи, что в школе бомба, пусть уводят всех! Звони по всем номерам: полиция, совет, мэрия! – Он пнул лежащего ногой: – Говори где, не то я из тебя душу вытряхну!

– Какого черта? – закричал дилер в откровенном изумлении. – Подумаешь, куча старого хлама! Пфайфер давно в гробу, так чего же ты бесишься? Сгорит – и черт с ним, с этим старьем!

– Ты что, не знаешь, что там школа? Там сейчас полно детей! В последний раз спрашиваю, где искать?!

Клео что-то кричала в телефонную трубку, дилер тупо хлопал на Акселя глазами. На его блестящем от пота лице недоумение сменилось испугом.

– Я не знал! Вот чтоб меня разразило, я не знал! Ночами там тихо, как на кладбище! А бомба... она под крыльцом!!!

Аксель бросился к двери, выскочил на улицу и наткнулся на Ральфа Арнольда.

– Доброе утро, Хоулм. Ты сказал, нам нужно поговорить, но так и не объявился, поэтому я взял на себя труд зайти и...

Не дослушав, Аксель ухватил мэра за лацканы пиджака, как следует встряхнул и отшвырнул в сторону.

– Забирай мою лицензию! Весь город забирай, только убери свои поганые руки от школы!

Когда он на сумасшедшей скорости выезжал из города, воображение рисовало страшные картины бедствия. Аксель мог поклясться, что чувствует запах гари.

Мы приходим в этот мир

голыми, мокрыми и голодными.

Дальше все идет и того хуже.

Еще довольно далеко от школы Аксель заметил над верхушками деревьев столб дыма. Нервный спазм тотчас стиснул желудок, по спине прошел холод. Из страха совершенно потерять голову он приказал себе не думать, не представлять, во что превратится его жизнь, если Майи не станет.

Но ничего не вышло. Аксель никогда не страдал недостатком воображения, а в этот день оно разыгралось не на шутку, и память услужливо вступила в игру. Вот Майя лукаво улыбается под дождем конфетти, струящимся из разверстого брюха дракона. Вот она хмурится, потому что молоко не подошло и Алекса сердито колотит кулачками по груди. Алекса! Мысль о малышке окончательно подкосила Акселя. Потерять еще одного ребенка, которого он привык считать своим... тогда лучше вовсе не жить!

Почему это все время с ним происходит? Почему он теряет дорогих людей? Наверное, какой-то врожденный изъян. Надо было давно уже это понять и не вводить Майю в свой дом, не впускать в свое сердце, не любить.

Но он допустил, чтобы так случилось. Он полюбил, не зная, сколько боли приносит любовь. Он полный болван. Раз уж так вышло, почему он не признался в любви? Может статься, такого шанса уже не будет!

«Бьюик» обогнал «ровер» на полном ходу, гладко скользнул вперед... и затормозил, когда водитель заметил на фоне безоблачного неба густой клуб дыма. Проклиная все на свете, Аксель несколько раз подряд дал гудок, но тут дым взметнулся выше, и «бьюик» пополз еще медленнее.

Боже, дай мне такую мухобойку, чтобы я сшиб этого кретина с дороги!

Насыпная дорога вилась впереди узкой лентой, и не было никакой возможности обогнать проклятого зеваку. Так ли уж никакой?

Аксель резко повернул руль, «ровер» спрыгнул с насыпи в придорожную канаву, с ревом выполз и ринулся через табачное поле. Впереди виднелись деревья пришкольного парка, над ними расползался темный шампиньон дыма. Прочная, солидная машина с честью штурмовала неровности почвы, Акселя бросало на сиденье, и это было кстати, это отвлекало. Жгучая паника сменилась благословенным отупением.

В нижней части «шампиньона» полыхнуло красным. Аксель прибавил ходу и на опасной скорости влетел в рощу. Пришлось полностью отдаться управлению. Мимо мелькали сосны, сумах, ивы и ветлы. Ровный ряд величественных сикоморов ограничивал территорию парка, за ними шли сплошные заросли азалий. Здесь «ровер» ткнулся передним бампером в упавший ствол. Аксель выскочил из машины еще до того, как с хлопком раскрылась воздушная подушка.

На школьном дворе толпились ученики. Он бросился к ним, издалека высматривая Майю. На этот раз на ее попечении не только Мэтти и Констанс, а целая тьма детей. Сколько здесь всего учителей? Трое? Всех они вывели или еще нет? Где Алекса?

Наконец Аксель оказался на открытой площадке. Дети испуганно переговаривались, некоторые плакали. Был среди них и Мэтти. Прижимая к груди морскую свинку, он во все глаза смотрел на языки пламени, что рвались из окон. Учительница, хрупкая, как подросток, держала на руках Алексу, при виде которой Аксель испытал сначала облегчение, а потом ужас. Где же Майя?