— Молчать! — прогремела Мэри. — В этой деревне только одна ведьма — ты! Твоя свекровь умерла прошлой зимой, а муж исчез, как только стаял снег. И где только Каллум Дуглас ухитрился тебя найти?!

— Здорово бы удивились, если бы узнали! — фыркнула Бетия. — Возможно, когда-нибудь узнаешь, Мэри Дуглас, и, уверяю, не обрадуешься.

Мэри недобро оглядела Бетию, но промолчала и обратилась к Сисели:

— Миледи, почему вы так плачете? Пожалуйста, скажите, чем мы можем помочь вам?

Все еще всхлипывая, Сисели показала на хрюкающую свинью.

Женщины недоуменно уставились на животное. Но тут Мэри Дуглас захихикала.

Поняв, что происходит, остальные присоединились к ней. Все буквально завывали от смеха, и Сисели, забыв о слезах, тоже покатывалась от хохота.

Мэри обняла госпожу за плечи.

— Ребенок скоро родится, миледи, — ободрила она. — Все мы время от времени чувствуем себя точно так же.

— Он постоянно толкается, — устало пробормотала Сисели, хотя чувствовала себя немного лучше после такого веселья.

— Ах, уже он? — поддела ее Мэри.

— Я так сказала? — смутилась Сисели.

— Именно.

Сисели слабо улыбнулась:

— Кир настаивает на том, что это сын, ведь ни одна приличная девочка не стала бы пинаться так сильно и часто. О, Мэри! Что, если, подобно бедной королеве, я буду рожать одних девочек?!

Сисели в отчаянии заломила руки.

— У нее их уже три, помоги ей Господь! Гленгорм нуждается в наследнике точно так же, как Шотландия.

Мэри взяла Сисели под руку и повела к дому. Остальные женщины вернулись в свои коттеджи.

— На все Божья воля. Вы обязательно дадите Гленгорму наследника. Если не в этот раз, моя милая леди, значит, в следующий.

Утром накануне дня летнего солнцестояния Мэри разбудил стук в дверь. Поднявшись, она выглянула в окно и увидела Габана Дугласа.

— Я нужна в доме? — спросила она, приоткрыв ставни.

— Да, и поскорее! — крикнул он.

Мэри поспешила вверх по холму и успела догнать Агнес Дуглас, местную повитуху.

В доме их встретила Орва.

— Она в новой спальне. У нее схватки уже с полуночи.

— Где лэрд? — спросила Мэри.

— Не отходит от нее, хотя мне бы не понравилось присутствие мужчины в такой час, — язвительно заметила Орва.

— Кому как, — безмятежно отмахнулась Агнес.

Женщины вошли в спальню.

— Слава Богу, вы здесь, — нервно пробормотал Кир.

— Я рожаю, Кир. Не умираю! — резко ответила Сисели.

— Идите к мессе, милорд, сообщите обо всем Эмброузу. Потом возвращайтесь сюда и позавтракайте. И как раз успеете к рождению младенца, — предложила Агнес. — Не мешало бы помолиться, чтобы роды были быстрыми, а мужчина всегда успокаивается после сытной еды.

— Иди, — поддакнула Сисели.

Кир тут же исчез. Когда она рожала Джоанну, он так не нервничал. Что это с ним?

«Ты любишь ее», — прошептал внутренний голос.

— Да, люблю, — пробормотал лэрд. — Смилуйся надо мной, Господи! Я ее люблю и чувствую, как с каждой минутой слабею.

Выругавшись, Кир вспомнил совет повитухи и отправился в церковь.

Агнес тем временем осмотрела Сисели и кивнула:

— Все в порядке, миледи. Еще несколько часов, и мы положим ребенка вам на руки.

Весь прекрасный летний день Сисели старалась привести свое дитя в этот мир. Вернулся Кир с отцом Эмброузом. Позавтракав, они попросили разрешения войти в спальню. Священник молился вместе с женщинами, а Кир держал руку жены и старался ее ободрить. Наконец, когда солнце еще высоко стояло в небе, Сисели, вцепившись в подлокотники родильного кресла, с оглушительным криком вытолкнула ребенка.

Агнес легко поймала новорожденного и отдала Мэри, а сама стала ожидать, пока выйдет послед. Малыш орал во всю глотку.

Один взгляд, и Мэри широко улыбнулась, осторожно подняла голенького, вопящего младенца и показала отцу.

— Парень, Сисели! — торжествующе заорал Кир. — Ты родила мне прекрасного, крепкого мальчишку!

Наклонившись, он поцеловал жену в губы.

— Дайте мне посмотреть! Дайте посмотреть! — попросила Сисели.

Они положили ей на руки окровавленного, плачущего малыша.

— О Господи! — тихо сказала она. — Он и вправду пошел в отца, верно? Как ты назовешь его, Кир?

— Йен Роберт, — не колеблясь, ответил тот. — В честь моего покойного кузена и твоего отца.

Сисели нежно улыбнулась ему:

— Я счастлива это слышать, милорд.

Мальчик перестал кричать и, открыв глаза, посмотрел на склонившихся над ним родителей. Глаза его оказались светло-голубыми.

Сисели отдала ребенка Мэри. Та принялась обтирать ребенка и заворачивать в свивальник.

— Пойду за Джоанной, — решил Кир.

Сисели кивнула.

Кир почти сразу же вернулся с дочерью на руках. Сзади шла Орва. Кир поднес Джоанну к колыбели, где уже лежал новорожденный.

— Смотри, милая, мама принесла нам маленького парнишку. Это твой брат.

Джоанна сунула палец в рот и, поразмыслив, покачала головой:

— Нет. Джана — мамина дочка.

— Правильно, любовь моя, — улыбнулась Сисели. — Но теперь у тебя есть братик, и он будет маминым сыном.

— Нет! Не хочу! — заупрямилась Джоанна.

— Она привыкнет, — заверила Мэри. — Первенец всегда ревнует следующих детей. Со временем она поймет и увидит, что вы ее по-прежнему любите, миледи. И через год парень вырастет настолько, чтобы с ним можно было играть. Тогда все изменится. Не расстраивайтесь из-за этого.

Орва унесла малышку, пообещав показать праздничные огни и угостить сахарным печеньем. Довольная Джоанна поцеловала мать и отчима. Агнес и Мэри приняли послед, который потом намеревались зарыть под большим дубом. Сисели обтерли теплой водой, надели чистую камизу и уложили в кровать, после чего женщины пожелали лэрду и его жене спокойной ночи.

Кир лег рядом с женой и поцеловал ее руку.

— Спасибо за сына, — прошептал он.

— Ты любишь меня? — лукаво спросила Сисели.

— Да, — признался он, к ее удивлению, поскольку она не думала одержать победу так быстро. — Я люблю тебя, жена.

— А если бы я родила дочь? Все равно любил бы? — не унималась Сисели.

— Да, — вздохнул он. — Все равно. Боюсь только, что моя любовь лишает меня сил.

— Нет, Кир! — мудро возразила Сисели. — Любовь делает человека сильнее. Особенно если она взаимна. Погоди и увидишь. Теперь мы единое целое. И никто не сможет выстоять против нас.