Дон Рамиро небрежным жестом повелел Клеменсо забрать документы. Тот осторожно разгладил смятые листы и углубился в чтение. Дон Рамиро тем временем задумчиво разглядывал трясущегося виконта. Наконец, он сказал:

— Ну, ладно. Начал хорошо, давай уж до конца. Кинжал где? Ножны, как я понимаю, ты не носишь.

Виконт побелел, позеленел и снова побелел.

— Но это все… Клянусь!..

— Сеньор, — вмешался Клеменсо. — Здесь завещание графа. И чистые листы здесь есть.

— Вот это жадность! — восхитился Поющий Идальго. — Украсть, так сразу все, включая и бумагу.

— Да-да, всего лишь завещание. Увидел я его, и черт меня попутал.

— Вот как? И сколько полагается тебе?

— Да в общем ничего, — ответил за виконта Клеменсо. — Лишь пожелания умереннее в тратах быть и в играх осторожность соблюдать.

— Наследники за меньшее, бывало, убивали.

Виконт тяжело вздохнул, обречено махнул рукой и упал-таки в обморок.

— М-да, — глубокомысленно изрек дон Рамиро. — Я бы такому и мышь в мышеловке добить не доверил… Получается, все-таки мавр.

— Но, сеньор, ведь он не сбежал? Тревогу поднял, обнаружив тело. Я слуг немного расспросил, так это он тут всех перебудил. Шумел при этом так, что всех соседей на ноги поднял, и инквизитора со стражей он привел. Разве убийца так повел бы дело?

— Хотел всех с толку сбить.

— А смысл? Не проще ли сбежать с добычей?

— Логично. Пойдем-ка с ним еще раз потолкуем. Эй вы там, за дверью! — рявкнул дон Рамиро. — Примите тело на хранение.

Ибрахима они нашли в его комнате, где тот разбирал учиненный следопытами беспорядок. Поющий Идальго вошел без стука, сбросил со стула на пол какие-то тряпки и сел.

— Угодно что-нибудь сеньору? — невозмутимо осведомился Ибрахим.

— Сеньору, то есть мне, угодно знать, почему ты, единственный достойный кандидат в убийцы, убийцей не являешься?!

Ибрахим только усмехнулся.

— Пожалуйста, скажите, — вежливо встрял Клеменсо, — а кто еще, из тех, кто не был этой ночью в доме, знал о рубине?

Ибрахим ненадолго задумался.

— Вообще-то, дон Ортуньо особо никому не говорил. Соблазн какой для разного отребья, да и добыл рубин сам граф отнюдь не прикупив на рынке.

— А, кстати, как рубин достался графу?

— В бою. Тогда я на Востоке жил. К морискам здесь всегда недобро относились, а уж когда восстание в 71-м разгромили, совсем всё плохо стало. Так многие дома свои бросали и ехали со скарбом на восток. Так получалось, в основном через Египет, где многие осели насовсем. Такие караваны — добыча лакомая для бандитов. Я с бойцами те караваны подряжался охранять. Не часто мы без драки проезжали. И вот однажды сопровождали караван торговцев, что спешно ехали как раз обратно, хотя обычно возвращались мы одни. В дороге мы нагнали рыцарей отряд. Те не спешили. Их командир, которым был не кто иной, как благородный дон Ортуньо, велел своим бойцам сойти с дороги и караван наш пропустить. Раскланялись мы с ним и собрались было проехать, но лошадь одного испанца вдруг встала на дыбы. Казалось бы — пустяк, но главный в караване на рыцаря потоки брани вылил, и богохульствовал при этом он изрядно. Понятно, слово за слово, и скоро сталь запела. Я ранен был, а многие убиты. Был караван разгромлен. Но дон Ортуньо, победив, стал вновь любезен, мне помощь оказать велел, помог добраться до Александрии и оплатил лечение мое. Я потерял там все: работу, репутацию, коня. Но не оставил дон Ортуньо меня в беде, к себе на службу взял… Позднее показал он мне рубин. Сказал, что в том бою добыл трофей. Хотел он знать о камне все. Узнал я Глаз Шайтана. Все без утайки поведал графу, что люди говорят, но не поверил тот.

— А кто еще тот камень видел?

— Лишь дочери, виконт доверьем не был облечен. Все карты, кости. Конечно, знал, но поручусь — не видел. Еще знал Карлос. Его семья де Арморварам не в первом поколении служит, в доверии он полном. Из тех, кто не был в доме, могу назвать лишь одного. Это монах. Старинный друг дона Ортуньо и крестный донны Бланки, отец Сергий. Всегда в дом вхож он был без приглашения, а когда дом его сгорел ночным пожаром, так поселился временно у нас. Хозяин полагал, что, ближе став, монах сумеет Бланку приструнить. Она подчас настолько своенравна, что запросто могла черту дозволенного перейти.

— А где бы мы могли его найти?

— Увы. Лишь там же, где и графа, — грустно отозвался Ибрахим. — Он умер. И неделю как отпели.

— Умер? Иль был убит?

— Остановилось сердце. На улице, средь бела дня. Да здесь, на кухне, стражника я видел, наемник из немецких, Карлом кличут. Он был там и это может подтвердить.

— Сеньор, уверен, дело здесь не чисто, — сказал Клеменсо. — Солдата надо расспросить…

СМЕНИВШИСЬ СО СТРАЖИ, солдаты были не прочь залить тяготы службы добрым вином, но инквизитор прямо на кухне долго и дотошно расспрашивал мальчишку Санчо о ночном походе к доктору, а устраивать пьянку на глазах у святого отца пороху не хватило. Наконец, инквизитор ушел, и они смогли спокойно наполнить кружки. Выпить не успели. Дверь с грохотом распахнулась, и в кухню ввалился Поющий Идальго в сопровождении Клеменсо. Стражники разом погрустнели.

— Всем привет! — громко поздоровался дон Рамиро, занимая место во главе стола и забирая у проходившей мимо служанки кувшин с вином. — У всех налито?

Стражники обратно повеселели. Дон Рамиро поднял тост за короля Испании Филиппа II. После третьего тоста — за королеву — атмосфера на кухне утратила последние намеки на официоз. Дон Рамиро вытащил из угла стражника Карла, усадил рядом с собой на табурет, и они выпили за торжество справедливости.

— Так, Карл, — сказал дон Рамиро. — Сосредоточься, как перед выстрелом, и скажи: ты действительно видел, как умер отец Сергий?

— А то нет! — запальчиво ответил Карл. — В тот день я на часах стоял, у башни инквизиции, при входе. Сменился только что, тут к отцу святому кличут. Мол, нужен стражник, ну, я и поднялся. Вот захожу — сидят, вино тихонько потребляют, закусывают, чем им бог послал. А, вот гляжу, совсем уж белый отец Сергий, нехорошо ему в такой-то духоте. Ну, инквизитор говорит, что, мол, вот нездоровится ему. На воздух надобно его, да и до дома проводить. А то ведь всякое случиться может, а отец Сергий уж так волнуется за донну Бланку, что вот совсем ему нехорошо. Ну, я-то понимаю, что перебрал вина святой отец, но спорить не могу. Помог отцу святому по ступенькам вниз спуститься, на улицу его я вывел, и пошли мы с ним вдвоем. А отец Сергий точно, как и говорили, за донну Бланку разговор ведет. Мол, вдруг ее сумеет кто обидеть. Хотел бы на такого удальца взглянуть…

Сидевшие рядом стражники дружно заржали. Другие — тоже, пьяный смех заразителен.

— Не понял, — недовольно заявил Поющий Идальго. — Что смешного?