— Прошу меня простить, — сказал новоприбывший. — Мой господин Рамиро де Кантаре ожидает у дверей. Позволите ему войти?

Не успел инквизитор ответить, как донна Бланка воскликнула:

— Конечно же, зови его скорей!

Человечек тотчас вышел. Инквизитор проводил его недовольным взглядом. Слава дона Рамиро как мастера распутывать преступления давно докатилась до Гранады. Стало быть, будет мешаться под ногами. А вот почему он так скоро оказался рядом с домом, пояснила та же донна Бланка:

— То друг отца, они вместе сражались… не помню только, как то место называлось. Неважно это! Зато, как говорят, преступников умеет он призвать к ответу. Узнав, что в город едет он — гонца к нему отправила с письмом.

Инквизитор криво усмехнулся.

— Вас, донна Бланка, всегда поспешность отличала. А я вот слышал: незаслуженно его раздута слава. Но полно. К делу! Из тайника что именно пропало?

— Так, ничего, — небрежно отмахнулась донна Бланка.

— Как ничего?! — взвилась донна Иоланта. — А глаз шайтана?! Иль не достоин он упоминанья?!

Донна Бланка недовольно поморщилась, а Карлос осенил себя крестным знамением.

— Какое богомерзкое название! — тотчас воскликнул виконт, но его замечание проигнорировали.

— Ну коли вы упомянули, вы и расскажите, — спокойно сказал инквизитор. — Откуда у вас глаз, он правый или левый? Еще вы мне скажите: как обладание подобной вещью совместимо с верой?

Собравшиеся дружно притихли. Даже маска надменности на лице Иоланты на миг не то чтобы уступила место иному выражению, но так побледнела, что ее можно было бы при желании трактовать как испуг. Пусть инквизитор говорил спокойно, но за его словами явственно замаячило обвинение в ереси. Первой опомнилась донна Бланка.

— Ох нет, не глаз это совсем, а камень драгоценный. Сражаясь на Востоке, отец добыл его, как помнится, в Египте. Уже после войн, домой он возвращался с поля битвы… Ах, Карлос, я забыла! Что за битва?

— То была битва при Лепанто, донна Бланка, — поспешно подсказал мажордом.

— Вот-вот. Кроваво-красный камень, именуемый рубином, крупнее, чем куриное яйцо. Сокровищем, достойным королей, он был бы, да есть дефект — внутри там что-то черное… Так толком и не разобрать, но вот на глаз действительно похоже. А про шайтана лучше Ибрахим расскажет.

— Как пожелаете, — отозвался тот. — Шайтаном мавры дьявола прозвали. Когда и как тот глаз свой потерял — не доводилось слышать мне, а вот истории про камень этот, те по пустыне ходят — ужаснее не слышал ничего. Повсюду камень сеет зло… За урожаем ходит сам хозяин. Я лично видел города в пустыне, где не осталось никого. Султан египетский трех рыцарей нанял, чтоб камень увезли подальше из страны, да только на границе их всех перебили. Смертей принес сей камень больше армии людей.

— Полнейший вздор! — с презрением в голосе воскликнула донна Иоланта.

— Конечно, вздор, — спокойно согласился Ибрахим. — Да вот беда — сеньор действительно убит, и это всех его родных печалит.

Инквизитор понимающе кивнул и задумчиво потер подбородок.

— Итак, — подытожил он. — Я полагаю, похититель и убийца — лицо одно. Да вот не верю я, что дьявол возвернуть свой глаз утерянный пытался. А дом — как крепость, ночью тихо сюда бы простой смертный не вошел. Так стало быть: один из вас, коль не убийца, то точно вор.

Не успели домочадцы графа возмутиться, как раздался новый голос:

— Вон тот, в чалме, конечно, похититель. На рожу вы его бандитскую взгляните!

Инквизитор повернул голову. В дверях стоял темноволосый долговязый идальго, одетый по последнему слову мадридской моды во все черное с золотым шитьем и белоснежными кружевами. Черную шляпу венчало белое страусиное перо, на черных башмаках поблескивали серебряные пряжки. Украшенная перстнями рука покоилась на эфесе длинной шпаги.

— Дон Рамиро? — спросил инквизитор.

— Да. Я — дон Рамиро де Кантаре, также известный как Поющий Идальго, — с пафосом объявил гость и, видимо, чтобы ни у кого не осталось сомнений, пропел «Аве, Мария».

Прозвучало довольно похоже на кошачью серенаду. Инквизитор усмехнулся.

— Итак, злодей сыскался. Так, может, и пропажу вы найдете?

— Чуть погодя, — надменно бросил дон Рамиро. — Вначале в этом деле разберемся. Но прежде я со всем почтением принес бы дамам сожаления.

Что он и проделал, выразив соболезнования обеим доннам. Виконта он пропустил, да тот и не настаивал.

— Прошу меня простить, а кто из вас убийство обнаружил? — поинтересовался слуга дона Рамиро.

— Ах да, это — Клеменсо, — представил своего слугу Поющий Идальго. — Прошу любить и жаловать его.

— Я обнаружил труп, — сказал Ибрахим. — Часы как раз пробили полночь, по лестнице я в это время поднимался. Поднявшись, я не медля в кабинет прошел. Сеньор лежал вон там, сражен рукой убийцы.

— А за каким ты дьяволом шатался ночью по дому?! — резко бросил дон Рамиро. — Ты что же, призрак или дух какой?!

— Ну что вы, нет, сеньор, — невозмутимо возразил Ибрахим. — Я человек из плоти и из крови, а вовсе не бесплотный дух. Служу я дону благородному Ортуньо, он повелел прийти, и я пришел.

— Увидев же рубин — убил, — закончил за него инквизитор. — Да, полагаю я, что так оно и было. Покайся, сын мой. Господь наш милостив, простит тебе он грех.

— Корить меня вы вправе в медлительности только, — спокойно возразил Ибрахим.

— Тогда в нерасторопности и кайтесь, — предложил Клеменсо, проходя к месту смерти графа. — Но, если вас не затруднит, весьма подробно.

— Продолжу, если сеньорам интересно… Дела закончив на день, в саду я с саблей упражнялся. Внезапно дон Ортуньо из окна меня окликнул и повелел, чтоб я, закончив упражнения, к нему явился. Хотел он, видно, мне поручение дать. В последний раз тогда живым его я видел. Войдя же в кабинет, увидел мертвым. Сеньор лежал, в руке сжимая шпагу.

— Так дон Ортуньо с оружием не расставался даже в доме? — удивленно переспросил Клеменсо.

— Да. Он считал, что шпага придает ему и вид достойный, и облик благородный, — с усмешкой сообщила донна Бланка. — Комично выглядело это.

— Да как ты смеешь говорить такое?! — тут же взвилась донна Иоланта. — Ох, если бы тебя отец мог слышать…

— Он это слышал. И не раз…

Тем временем Клеменсо присел над местом гибели графа и с преувеличенным вниманием стал изучать пол.

— Нашел ты что-то? — осведомился Поющий Идальго, и все тотчас замерли в ожидании ответа.

— Кровь, — отозвался Клеменсо. — Да, полагаю, граф действительно пал здесь. Но чем сражен он был?

— Кинжалом, — сообщил Ибрахим. — С черной рукоятью, исполненной как будто змей с открытой пастью. За место языка — клинок, длиною в две моих ладони.