середине 1970-х, вскоре после премьеры «Пелагеи и Альки», Молько загорелся инсценировать роман «Две зимы и три лета». Работа была сложной не только для Владимира Ильича, но и для Абрамова. Два варианта инсценировки «Двух зим…» были полностью им забракованы. Абрамов категорично запретил Молько где-либо их распространять. По всей видимости, именно эта история и наложила свой отпечаток на их дальнейший творческий союз.

Никакие убеждения Владимира Молько не могли разубедить Фёдора Абрамова в его отказе от дальнейшей работы над инсценировкой «Путей-перепутий». К сожалению, «Пелагея и Алька» так и осталась единственным детищем драматургического дуэта Абрамов – Молько.

В январе 1975 года «Пелагею и Альку» увидели и в Ленинграде: пьеса была поставлена режиссёром Юрием Ефимовичем Аксёновым на сцене Театра им. В. Ф. Комиссаржевской. Приглашённый на премьеру Абрамов прибыл вместе с Крутиковой. В спектакле, шедшем в двух частях, были заняты ведущие артисты этого театра: Пелагея – Мария Ганицкая, Алька – Татьяна Самарина, Лида – Ирина Асмус. В роли Павла были задействованы Иван Краско и Константин Кадочников – сын известного артиста Павла Петровича Кадочникова. Художником спектакля выступил Эдуард Кочергин, служивший в это время в Ленинградском БДТ.

Спектакль удался. Впрочем, по своей природе он и не мог быть другим. И всё потому, что очень часто на репетициях присутствовал сам автор. Пригласить Фёдора Абрамова в качестве консультанта на время работы над спектаклем было инициативой не только Юрия Аксёнова, но и самих артистов. И они в этом не ошиблись. Абрамовские советы, замечания, подчас острая критика очень помогли артистам вжиться в роли, глубже понять воплощаемые ими образы главных героев, их слабые и сильные стороны. Доволен был и Аксёнов. На подаренной Абрамову премьерной афише он в числе всех тех, кто создавал спектакль, сделал такую запись: «За одну из самых больших радостей в моей жизни – спасибо!»

Без всякого преувеличения, премьера «Пелагеи и Альки» в Театре им. В. Ф. Комиссаржевской действительно стала событием в театральной жизни города на Неве. Успех отмечали не только зрители, но и критика, которая ещё совсем недавно очень нелестно отозвалась о «Двух зимах…», поставленных в Театре им. Ленинского комсомола.

В статье А. Романова «О жизни задуматься», опубликованной в газете «Вечерний Ленинград» 5 февраля 1975 года, о постанове «Пелагеи и Альки» в Театре им. В. Ф. Комиссаржевской говорилось:

«После не во всём удачной интерпретации романа “Две зимы и три лета” в Театре им. Ленинского комсомола мы встречаемся теперь с другими героями писателя – Пелагеей и Алькой – на сцене Театра им. В. Ф. Комиссаржевской Ю. Аксёнова…

Алька в исполнении молодой актрисы Т. Самариной – дитя своей матери. Те же неукротимость, резкость и резвость, только душевности, мудрости не хватает. Алька Т. Самариной полна обаяния молодости, красоты, бесшабашной удали…»

И таких положительных статей, подобных романовской, было много.

«Вы мою Альку играете лучше, чем я её написал!»

2 марта 1974 года в Ленинградской государственной академической капелле им. М. И. Глинки состоялась премьера ещё одной «Пелагеи и Альки», только теперь, как значилось на афише, в виде литературного вечера. Для постановки был выбран довольно оригинальный приём – много диалогов, музыки.

В основе такой необычной интерпретации повестей находилась сценическая композиция Лидии Петровны Сухаревской, народной артистки РСФСР, лауреата Сталинской премии 1-й степени и Государственной премии им. К. С. Станиславского. Режиссёром-постановщиком выступил заслуженный артист РСФСР Александр Ефимович Азарин. Весь этот спектакль-дуэт в двух частях, где Сухаревская сыграла Пелагею, а Алла Азарина воплотилась в образе Альки, сопровождался ещё и игрой на баяне, в которой был задействован Валерий Жестков (впоследствии его сменит Виталий Яналин). Диалог от первого лица, чтение авторского текста, умение изобразить шумную деревенскую гульбу и даже передать пинежский говорок… И это всё в двух лицах!

Путь к зрителю этой постановки был очень непрост и едва не сорвался в пропасть, приняв на себя, и весьма заслуженно, резкую критику Фёдора Абрамова.

А дело было так.

Осенью 1973 года, перед самой поездкой в Англию, Абрамов получил по почте конверт, отправителем которого была Лидия Сухаревская – артистка Театра на Малой Бронной, внутри которого находился машинописный текст театральной композиции по повестям «Пелагея» и «Алька», автором которого была сама отправительница письма. Конечно, Фёдор Абрамов хорошо знал Лидию Сухаревскую не только по её театральным работам, но и по фильмам, среди которых были и такие культовые, как «Анна Каренина», «Звезда», «Мусоргский» и ряд других, где она играла роли первого плана.

Сухаревская была ещё и неплохим драматургом, отчего присланная инсценировка не могла не вызвать у Абрамова доверия хотя бы в плане прилежности её написания.

Но случилось непредвиденное: после прочтения нескольких страниц Фёдор Абрамов, ошеломлённый небрежностью текста, немедленно отправил сценарий по обратному адресу, вложив в конверт ещё и письмо, переполненное негодованием.

Получив сценарий композиции обратно, Сухаревская не растерялась и тотчас телеграфировала Абрамову на 3-ю линию Васильевского острова:

«Сегодня явилась с гастролей нашла обратную бандероль покорно каюсь все неряшливости текста исправлю. В исполнении их уже выправили перепечатав вышлю пожалуйста не негодуйте. С уважением Сухаревская».

– О том, что Лидия Петровна состояла в переписке, я даже и не догадывалась, – вспоминала в беседе со мной, сидя за столиком одного из уютных столичных кафе на Тверской, Алла Александровна Азарина, в ту пору молодая, но уже ярко показавшая себя на сцене Москонцерта актриса. – В моём репертуаре моноспектаклей уже были роли Айседоры Дункан, Джульетты… И вдруг деревенская девушка Алька, на роль которой совсем неожиданно пригласила меня Сухаревская, что было для меня весьма странным. Деревня не была для меня близка и прочитанные повести «Пелагея» и «Алька» изначально не захватили меня. Затем было чтение сценария спектакля, его первого варианта. Да и вообще, предложение участвовать в спектакле было принято мной только потому, что это исходило от самой Сухаревской.

Репетиции спектакля, которые занимали по много часов, проходили в квартире на Большой Никитской, где и жила Лидия Петровна вместе со своим супругом, народным артистом СССР Борисом Михайловичем Тениным.

Сухаревская, отказавшись от режиссёров, очень хотела поставить спектакль сама.

Уже с первых дней репетиций ей удивительнейшим образом удалось создать атмосферу полной свободы творчества. Проза Абрамова была ей близка – Лидия Петровна сама была родом из деревни. А ещё она на мой вопрос, почему Пелагея и Алька, прямо отвечала: «Здесь есть тема!» Так она говорила всегда, когда хотела подчеркнуть особую значимость ею выбранного.

И вот когда наши репетиции закончились, мы решились показать, что получилось. Пригласили на нашу закрытую «премьеру» в большой репетиционный зал Театра на Малой Бронной самых близких: она – супруга, а я отца – Александра Азарина, служившего также в Москонцерте.

К нашему стыду, «премьера» оказалась провальной. Наши зрители схватились за головы, а мы обе сникли.

Впрочем, дело было вовсе не в нашей игре, а