—Будем на это надеяться.

—Всё-таки балдею от молодого Траволты!— восхитилась Жанна, глядя в телевизор, и вслед за шоколадом увлечённо захрустела огурцом.— Май, а ты-то любишь его?— повернувшись ко мне, шёпотом спросила подруга, как будто кто-то мог нас подслушать.

—Траволту? Обожаю!— мне тоже захотелось огурца, уж больно аппетитно они хрустят — и я нацепила «беременный овощ» на вилку.

—Да, нет же! Про Траволту я и так знаю! Я про Яна!

—А что Ян?— прикинулась я дурочкой и захрустела в унисон с Жанной.

—Любишь его?

—Столько уксуса, капец просто какой-то! Как ты их ешь?

—Майка! Любишь, говорю, Яна?!

Да… От неё так просто не отделаешься. Особенно когда разговор касается моей тонкой душевной организации и её содержания. Но я ведь сама позвала Жанну, чтобы выговориться! Так чего тут смущаться? Мне всегда тяжело давались такого рода откровения, а Жанна — единственный человек, которому я когда-либо открывалась о собственных влюбленных переживаниях. Федька не в счёт, он только кое-что мельком слышал, да и то не придавал этому большого значения. Тем ценнее были для подруги мои признания.

—Не знаю. Но я с ума сойду, если он меня бросит. Мне так хорошо с ним,— я мечтательно погрызла зубчики вилки.— И сейчас я очень по нему скучаю… Люблю. Да, я его люблю.

—Класс!— запищала от восторга Жанка.— Я так за тебя рада! И вообще, зря ты тогда переживала. Носится вот с тобой, как курица с яйцом!

—В тот момент были основания сомневаться. Когда предложил встречаться, я мало приятного о себе услышала. Ведьма, ведьма! Все его носом будут в меня тыкать… Бедняжка! Вот я и сказала, что ничего у нас не выйдет. Да и не поверила я ему.

—Не поверила? Что встречаться с тобой хочет? Зачем бы он тогда предлагал?

—Не знаю, в общем, не поверила.

—Ты бы его тогда видела! Он такой злющий ходил, ни с кем не разговаривал! Фил говорит, вокруг него всегда немало девиц было, а после того, как он познакомился с тобой, то он всех отвадил.

—Так уж и всех? Видела, на свадьбе вашей сколько невест было? И это не считая дылды.

—Майка! Какая прелесть — ты ревнуешь! Про дылду ничего сказать не могу, но от этих «невест» Ян сам не знал, как отделаться. Он с тебя взгляда не сводил. И это только по моим наблюдениям, а мне не всё время удавалось этому посвятить, сама понимаешь. А когда Федя тебя от поклонников ограждал, я думала, Ян его зашибёт! Его Фил еле уговорил.

Мой рот растянулся в глупой улыбке. К Федьке меня ревновал! Это она ещё не знает об его выходке.

—Ну а с этим делом у вас как дела?— опять перешла на интимный шёпот подруга.

У меня уши полыхнули огнём, который плавно распространился на щёки.

—С этим полный порядок. У меня вообще от его прикосновений голова становится пустой, как воздушный шарик, одни эмоции и гормоны. И это так… Не умею я об этом говорить! В общем, я не знала, что так бывает,— я мечтательно закатила глаза.

—Стасик «нервно курит»?

—Не то слово!

—Ну а он?

—Откуда я знаю, что он? Надеюсь, что ему тоже нравится. Нет, чувствую… знаю, что ему также хорошо со мной, как и мне с ним.

—Ладно, не переживай — помиритесь,— пообещала подруга. Я угрюмо кивнула.— Вот увидишь, он ещё первый к тебе подойдет.

—А у тебя-то как дела? А то всё обо мне…

—Да, так. Медовые две недели кончились, и скоро Фил от меня на работу сбежит,— махнула рукой Жанна.— Да и мне на практику для приличия походить-таки надо. Фил устроил меня в банк, а сам не отпускает — нечего там, говорит делать его обожаемой супруге.

Я тяжело вздохнула, вспомнив о причине нашего с Яном разногласия.

—Что, Фил тоже тобой командует?

—Я позволяю ему так думать.

—Значит, ты претендуешь на звание мудрой женщины?— хмыкнула я.

—А то! Ты что, хочешь себе подкаблучника? Он руководит, принимает решения, но старается, чтобы его сокровище было счастливо.

—Слушай, Сокровище, а меня так научишь?— подалась вперед я.

—Легко! Слушай и записывай. Но сначала кино досмотрим — сейчас самое интересное будет!

Я опять не выспалась. Всю ночь мысленно укрепляла дверь, игнорируя леденящие душу звуки, исходящие из-за неё. И мне удалось сдвинуть дело с мёртвой точки — она стала металлической. Не знаю, сохранится ли этот эффект до следующего раза. Что снова ко мне придет этот сон, я не сомневалась.

С Жанной мы договорились чаще встречаться, и как-нибудь на выходных устроить вечеринку вчетвером плюс Федька. А потом позавтракали и разъехались по своим местам практики, она — в банк, а я — к Яну.

Ян уже был в офисе, судя по наличию его машины на парковке. Вчера он мне даже не позвонил. Обижается, наверное. Ну и пусть. Буду лучше думать о деле.

Так, сегодня мне нужно согласовать с ним положения устава, и можно заниматься остальным. Я взяла с собой список вопросов, блокнот, ручку и направилась в директорский кабинет. Справившись у Алины, на месте ли Ян Александрович, выяснила, что он у себя и посетителями не занят.

Ян поднял на меня глаза и улыбнулся, когда я вошла.

—Привет.

—Доброе утро. Ян Александрович, мне нужно согласовать с вами некоторые вопросы по уставу «ЭлектроПрофи».

—Пожалуйста,— улыбаться он перестал, и на его лице появился налёт отстраненности, наверное, из-за моего официального тона. Пусть будет официоз. Мне тоже обидно, он мог бы мне вчера позвонить. Он жестом предложил мне присесть.

—Спасибо,— я опустилась на стул.— Нужно ли, там, где закон предусматривает диспозитивность нормы, установить собственные правила? Например, в части порядка выхода участника из общества, перехода доли, преимущественного права покупки, способа фиксации принятия решений? И ещё по сроку полномочий директора…

—Я понял. Оставьте мне ваши вопросы, я посмотрю.

Очень лаконично. Я положила список и с протокольным выражением лица встала из-за стола.

—Когда мне подойти за ответом?

—Я сам принесу.

—Всего доброго,— я направилась к выходу.

Ян безучастно кивнул, и я вышла. Сердце трепыхалось в груди как подстреленный воробей. Что я делаю? Нужно было сказать ему, что я скучаю. И помириться. Это всё моя гордыня…

Ладно, буду работать. Я открыла программу и стала заполнять форму заявления, поминутно сверяясь с талмудом требований.

Попутно, как Мата Хари, выяснила, что Яну двадцать девять лет, день рождения у него пятнадцатого января. А мой двадцать второй, кстати, уже прошел. Девятого мая. Да, я дитя Победы! Правда отметить его как следует не удалось из-за экзаменов.