– Не договоримся.

– Тогда закрой глаза, пользуйся моментом поспать. Нам скоро на занятия. Спи, разбужу.

Никогда не верьте демонам. Никогда! Едва я закрыла глаза, как он уже начал меня будить – я почувствовала на губах поцелуй.

– Тиш-ше, – прошипел темный наглец, когда я дернулась в панике. – Мне надо настроиться. Я в тот амулет бухнул от злости столько силы, что теперь его быстро не снять. Расслабься. Ты же хочешь, чтобы я снял с тебя… печать? Тогда терпи.

И он, перехватив мои запястья, неспешно продолжил поцелуй. Как он целуется, богиня! Почти как Ирек. Даже лучше. Интересно, это у них семейное?

– Лика, ты о ком думаешь?

Это он через печать почувствовал?!

– О твоем брате. И о владыке Сатарфе. Сравниваю поцелуи. А что?

Злобный рык. Так он и не настроится, пожалуй. Я обняла отстранившегося и пышущего гневом поднадзорного и сама поцеловала. Вот так-то лучше. Даже слишком… хорошо. О, Лойт! Надо это прекращать.

– Настроился?

– М-м-м… почти.

– Снимай.

– Что?

– Печать снимай!

– Только ее?

Тут уже я зарычала и показала четвертьдемонические клыки. Фыркнув мне в волосы, принц сел. Его ладонь скользнула по моей ноге и потянула вверх подол платья.

– Что ты делаешь?! – взвилась я.

– А как, интересно, снять печать, если на тебе одежда? Сквозь ткань не подействует.

– Дай мне ножницы, я дырку прорежу.

– Извращенка! – возмутился он. – Такую красоту портить! Мужичка! Не смотри, если не нравится.

Верхняя юбка взлетела и накрыла меня с головой. А его ладони медленно заскользили по ногам, собирая кверху нижнюю юбку. А за ладонями – нежно и невесомо – горячие губы и – ай, щекотно! – влажный язык. Интересно, он у этого гада уже раздвоенный или еще нет? Я сдернула с себя подол, приподнялась на локтях. Не раздвоенный, надо же.

– Зачем ты меня лижешь? Это негигиенично!

Принц, добравшийся уже до моих колен, поднял смеющиеся глаза.

– Ох, бездна! Я с тобой досрочно сдохну, телохранительница. Ляг и не мешай мне сосредотачиваться на процессе снятия печати. У тебя такие гладкие и вкусные ноги!

– Людоед. Как поставить печать – так один бесчестный миг. А как снимать…

– Исправлять ошибки всегда труднее, особенно чужие, – посерьезнел он. – А мне нужно исправить чудовищную ошибку.

Неужели осознал? Вот если бы он еще извинился! Но где же этому гордецу…

– Выше не смей целовать! – прошипела я.

– Выше начинается кладбище с останками несчастной змеи варрдх. Должен же я, как гадский гад, почтить память безвинно погибшего пресмыкающегося!

– Ну, я предупредила, – откинувшись на подушку, я вперила мученический взгляд в потолок.

Демон внял, как ни странно. Или ему стало неприятно прикасаться к пупырчатой коже варрдх – полузмеи-полужабы, из которой был создан мой пояс целомудрия. На это мы с мамулей и рассчитывали – на неприятности для покушающихся.

Бесконечное платье было наконец поднято. Обнажив мне живот, Дьяр легонько погладил его подушечками пальцев.

– Все? – спросила я. – Снял?

– Еще только осматриваю фронт работы. Я же объяснил: магии вбухано много, печать глубокая и сильная. Даже порталы способна открывать. Придется вычищать постепенно.

Склонившись, он начал тщательно зацеловывать мой животик. Точнее, печать. Неужели она такая большая? Ох, а в пупке ее следов точно не было! И пряди его волос так щекочут!

Я хихикнула, брыкнув ногами:

– Щекотно!

– Лика, ты невозможна! – и этот хищник легонько куснул меня.

– Ты решил ее выгрызть? Без соли?

Дьяр захохотал, уткнувшись лбом мне в живот. Но вдруг светильники разом мигнули, и он замер, оборвав смех и к чему-то прислушиваясь. Потом резко вскочил.

– Прости, Лика, меня отец зовет. Ты пока поспи. Я ненадолго. Никуда не уходи. Да тебе и не уйти, тут заперто надежно.

– А печать?

– Одну букву я убрал. Позже продолжим, – Дьяр завернулся в крылья, и его не стало.

Мои когти рассекли воздух.

– Одну букву?! – я была вне себя от ярости. Лживый демон!

Осмотрела себя. Вокруг пупка красовалось: «О, е! Дьяр». Запятой стала легкая царапинка от клыка.

Короткий вдох. Длинный выдох. Дыхательная гимнастика прочищает мозги.

Успокоившись, я задумалась: и как мне уследить за охраняемым телом? Верховная жрица сошла с ума – о богине стараюсь не думать! – если поручила мне такую задачу. Либо у меня есть способ уследить. Тогда почему мне о нем не сообщили? Впрочем, у наживки скромная роль: привлечь акулу. Что-то тут не так. Что-то тут сильно не так.

А не могу ли я, на четверть демоница, через эту печать проследить за принцем?

Я провела пальцами по контурам букв, сосредоточилась. Светильники приглушенно мерцали, колыхались какие-то подозрительные тени по углам. Тишина стояла такая, что звенело в ушах от недостатка внешних раздражителей. Или это чьи-то смутные голоса?

Нет, так я усну, а засыпать в этом каменном мешке мне страшно.

И… у меня же занятия! А по договору на время занятий я свободна от службы по охране сбежавшего темного тела! Где там драгоценное папино колечко?

Не успела я о нем подумать, как почувствовала слабое жжение на мизинце правой руки. Вот же оно! Сверкает, как солнечный луч. И совсем не тяжелое. Я встала, одернула платье и представила свою комнатушку в Башне трех принцесс.

И с места не сдвинулась.

Может, заклинание какое надо прочесть? Мизинец зачесался. Я поднесла ладонь к глазам. На амулете вспыхнули руны. У Алиана явная тяга к народному фольклору. По ободку вилась надпись: «Катись со мной, колечко, до нужного местечка».

Не успела я прочитать, надпись отделилась от кольца. Дочитывала на лету, пока вокруг меня кружились гигантские световые буквы. Откуда-то донесся громовой раскат, мгновенно смявшийся в невразумительное эхо.

Запоздало мелькнула мысль, что Темный Трон может нервно отреагировать на светлую магию в своем сердце…

Но я уже была в своей комнате на третьем этаже Башни трех принцесс – узнала ее по завиткам решетки и виду из окна. За окном переливалось жемчугами осеннее предрассветное небо, на фоне которого четко проступали очертания черных крыльев – символа, венчавшего шпиль главного учебного корпуса Академии Тьмы.

Эльда проснулась еще до рассвета – счастливой, впервые за много-много лет. Но тут же ее сердце сжалось: Сатарфа рядом не было. Он даже не попрощался!