С утра, не раскрыв глаз, я первым делом сжала кисти рук в кулачки. И подскочила. Руки оказались пусты.

— Тише, Летта, — рассмеялся Коэн.

Раскрыв глаза и осмотревшись, я встретила светлую комнату, заполненную солнцем, а в постели, по обе стороны от меня, лежали мои мужья. Оба. Губы сами собой расползлись в улыбке, а из глаз потекли слёзы.

— Тебе плохо? — забеспокоился Муроми.

Я затрясла головой, желая его успокоить. Не вышло. В ту же секунду, когда улыбка перешла в смех, а тонкие струйки слёз в рыдания и всхлипывания, никто не поверил, что я в порядке.

Всего час спустя, в покои вошёл местный лекарь. Муроми и Коэн к тому моменту полностью оделись и являли собой вид достойный, мужественный, строгий. Одним словом, противоположный тому, в котором их видела я…

* * *

Тошнота почти не проходила, из-за чего для меня уже отменились все прогулки дальше балкона. Зато Дзюн стала захаживать с завидной частотой. Как и прежде, мы с подружкой занимали соседние покои. Вот и жаловались друг другу на всё на свете. Дзюн злилась, что её матушка не желала покидать столицы и возвращаться к себе, а я на своё состояние.

— Это не отравление, — наконец, сказала Дзюн, подпирая щеку кулаком. — Тебя лекарь осматривал?

— Осматривал, — призналась я.

— И-и?

— И, — кивнула я.

В следующее мгновенье комнату заполнил радостный визг. Дзюн подскочила с кушетки и запрыгала, хлопая в ладоши. Радовалась она, на радость моему слуху, недолго. Спустя всего три прыжка подруга опомнилась и уселась обратно, буравя меня недовольным взглядом.

— Я вышла замуж раньше! — обвинила она. — И кто же отец?

— Муроми, — выдохнула я, готовясь к новому визгу восторга.

— Откуда знаешь? — вместо радости насупилась подруга.

— Ну, — шею и грудь обдало жаром. — Тут такое дело…

Запинаясь и переводя взгляд то на вазу, то на пол, то на занавески, лишь бы не пересечься с Дзюн, я призналась, что замуж выходила не девицей.

В комнате повисла тишина. Я всё ждала, когда же подруга раскричится, что я поступила нечестно, скрыв от неё подобное.

— Ну и хорошо, — вместо этого выдала она, — а то я за тебя переживала.