«Я уже покинул бы дворец, – думал Яков. – И был бы свободен».

Но хотя Килморрису удалось скрыться, отчим короля вовсе не поверил, что это была ложная тревога. Он удвоил охрану пленника, и в результате этой маленькой неудачи Яков стал пользоваться еще меньшей свободой, чем прежде.

Но Яков не собирался терпеть подобное положение. Услышав, что Маргарита приехала в Линлитгоу, он послал за Ангусом и заявил, что очень давно не виделся с матерью и желает встретиться с ней.

Ангус, понимая, что враги собирают силы против него и Арран остается союзником лишь из-за вражды с Ленноксом, решил пойти навстречу королю, но послал сопровождать его в Линлитгоу небольшую армию.

На дороге между Эдинбургом и Линлитгоу армия Ангуса встретилась с людьми Леннокса, и последовала ожесточенная схватка. Леннокс и его сторонники твердо намеревались захватить короля; Ангус и его солдаты не менее твердо решили этого не допустить.

– Держите короля в арьергарде, – приказал Ангус, и Джордж Дуглас, которому граф доверял, как никому, ухватился за поводья королевской лошади.

Яков, наблюдая за схваткой, ждал случая выскользнуть из рук Джорджа Дугласа и перейти на другую сторону, когда Джордж, поняв это, мрачно расхохотался.

– Вам лучше оставаться там, где вы есть, сэр, – предупредил он. – Потому что, если им удастся ухватить вас за руку, мы станем держать за ногу; и скорее разорвем пополам, чем расстанемся с вами.

– Я не забуду об этом, Джордж Дуглас, – выплюнул Яков.

– Вот и неплохо, если запомните, сэр, – прозвучал ответ.

Юный король редко впадал в такую ярость, как в этот момент. Обращаться подобным образом с ним, королем, заявить, что они предпочли бы видеть его мертвым, чем на стороне своих врагов! Да, он точно это запомнит. До конца дней Якова V в королевстве не будет места для Дугласов!

Но когда король услышал, что Леннокс пал, ярость сменилась горем. Леннокс, любимый опекун, тот, кто, как надеялся юноша, спасет его от ненавистных Дугласов!

Ангус с видом триумфатора ехал подле короля. Сражение закончилось, и Яков по-прежнему оставался пленником.

Маргарита не скрывала отчаяния. Власть Дугласов была безмерно велика, король оставался под опекой отчима, и члены проклятого клана занимали все важнейшие посты в Шотландии.

Королева ненавидела декабрьский холод в замке Стирлинг, начинала впадать в глубокую тоску и теряла надежду, что когда-нибудь обретет свободу, объявит Гарри своим мужем и обретет право наслаждаться обществом сына.

И тут произошло чудо – из Рима для королевы прибыли депеши.

Из Рима!

Маргарита вскричала, чтобы посланцев привели к ней немедленно, не мешкая ни секунды.

Королева прочитала документы и почувствовала, как ее душит истерический смех.

Наконец это случилось! Кардинал Анкона, коему Клемент VII поручил разбирательство дела, вынес решение в ее пользу.

Маргарита получила развод.

Она больше не была замужем за Ангусом.

За этим последовали восхитительные недели. Гарри постоянно был с ней. Они строили планы на будущее, и прежде всего королева выполнила обещание.

Они с Гарри поженились.

Однако, напомнила ему Маргарита, этот брак встретит сопротивление, ибо, несомненно, вызовет ревность у лэрдов, а потому надо вести себя осторожно. Королева помнила, сколь катастрофически изменилась ее жизнь после тайного брака с Ангусом, и они решили, что на сей раз проявят осмотрительность.

Развод королевы обсуждали по обе стороны границы. Генрих написал сестре, как глубоко скандализировало его это известие. Он напоминал Маргарите, что божественный порядок нерасторжимости брака был впервые установлен в раю, и английский король может только негодовать против позорного вердикта, вынесенного Римом.

Маргарита весело хохотала.

– Знаете, Гарри, – сказала она, – мой брат Генрих – величайший лицемер на свете. Сам он всерьез подумывает, чтобы избавиться от несчастной Екатерины, но, конечно, заявит, что никогда не был по-настоящему на ней женат. Ну а я в таком случае не была замужем за Ангусом. До нашей свадьбы он был обручен с этой своей женщиной. Генриху следовало бы помнить об этом.

Но они с Гарри были слишком счастливы, чтобы их волновало чье-то мнение. Случилось нечто поистине замечательное. Маргарита получила свободу и вышла замуж за человека, которого будет любить до конца своих дней.

Разумеется, они не могли хранить такую тайну вечно.

Известие о том, что королеве Шотландии предоставлен развод, пришло в декабре. А в марте она объявила всей стране: «Теперь, став свободной, я снова вышла замуж; и мой муж – Гарри Стюарт».

Ангус пришел в ярость, узнав, что Маргарита получила развод, но, проведав о ее союзе с Гарри Стюартом, чуть не спятил от злости.

– Как посмела королева так унизить себя? – бушевал граф. – Она об этом пожалеет! Это оскорбление для меня и для Шотландии.

Он пошел к королю и осведомился, что тот думает о поступке матери.

– Я не могу брать на себя так много, чтобы судить поступки королевы, – холодно отвечал Яков.

– Ваше величество, она похоронила всякую надежду оставить за собой место в регентском совете.

– А вам не приходило в голову, что необходимость в регентстве скоро отпадет?

– Это действительно так, но в настоящий момент необходимость в регентстве существует, и мы едем в Стирлинг, чтобы этот выскочка, Генри Стюарт, получил по заслугам.

– И каковы же его заслуги?

– Ваше величество шутит. Негодяй будет брошен в тюрьму. Он не имел права жениться па королеве.

– Королева дала ему это право, и ничто не мешало ей так поступить.

– Ваше величество слишком молоды, чтобы понимать все последствия такого шага.

– А, – резко бросил Яков, – старая история! Я всегда слишком молод.

Ангус был так взвинчен, что не обратил внимания на холодность короля. Им следовало тотчас отправиться в Стирлинг, и король должен непременно быть там, так как именно его именем надо арестовать Гарри Стюарта.

Как взбешен был юный Яков по пути в Стирлинг! Он думал о Ленноксе, умирающем от ран, нанесенных ненавистными Дугласами. Думал о любимой матери и о своем друге Гарри Стюарте. Они любят друг друга и поженились; а теперь их заставят расстаться, поскольку Дугласы не хотят, чтобы они были вместе.

О, будь он действительно королем!

Яков размышлял обо всем, что он сделал бы. Сначала обнял бы мать, а потом Гарри и сказал, что желает им счастья. А потом он воскликнул бы: «Бросьте этого человека в тюрьму!» И громко засмеялся бы, увидев на лице Ангуса удивление.