состоял лишь из воинского шлема с густым плюмажем, — Хочешь пари?

— Они обречены, — поставил ангел.

— Спасутся, — ухмыльнулся бог света, — Эта баба позади тебя — сильная колдунья. Кстати, как-то раз она, блуждая здесь в ночи, гладила мой член. Сейчас она им покажет, где раки зимуют.

— Она тебя просто пожалела, — съязвил ангел, — Однако пари принято.

Раньше Аполлон опирался на круглый щит, но его покрали и теперь ладонь древнего бога печально указывала на сморщенный пенис, размером чуть более младенческого, что торчал из куста курчавых волос.

Никто из остальных статуй не присоединился к пари; никто из них не мог говорить: головы имелись лишь у Аполлона и ангела.

Преследователи укрылись за серой женщиной, прижимающей уцелевшей правой рукой корзину цветов к своим точёным каменным сиськам.

Раненая ведьма творила заклинание, совершая рукой магические пассы в воздухе. Над головой ангела сгущалось странное мерцающее облачко.

— Я же говорил, — усмехнулся Аполлон, — Сейчас она им вмажет.

— Не вмажет, — скорбно вторил ангел, — Той, другой бабе, что позади тебя, не страшны ведьмы.

— Позади меня? — удивился Аполлон.

— Прямо за твоей идеальной белой задницей прячется древний бог. Намного старше самого тебя, дрочила, — плакал ангел каменными слезами, — Ты просрал пари, Апо.

Высокая фигура вышла из-за спины мраморного бога. Красная медь волос вспыхнула в лучах восходящего солнца. Ствол винтовки дёрнулся в её сторону, но спустя миг стрелок лежал на земле, зажимая окровавленными ладонями лицо.

Острый осколок мрамора рассёк магическую сферу, носок кожаного сапога врезался в челюсть ведьмы.

— Финита ля комедия, — грустно произнёс ангел.

— Всё веселье слишком быстро закончилось, — вздохнул Аполлон,— Одна надежда: они выпотрошат эту ведьму прямо здесь и ещё немного развлекут нас.

— Это не ведьма, Апо, — всхлипнул ангел, — Раненная женщина — рьяная католичка, истинная дочь Иисуса, непоколебимая в своей вере.

— Брависсимо, синьорина Селести.

Один из преследователей, невысокий, крепко сбитый брюнет, уже добежал до статуй бога и ангела:

— Она застала меня врасплох, — мужчина наградил раненую очередным крепким пинком в лицо, — Наложила какое-то заклятие, усыпила и сбежала, но я успел выстрелить. Она поплатится за всё.

Синьорина Селести застыла на месте, широко расставив невозможно длинные ноги, затянутые в проклёпанную кожу, и с интересом рассматривала пленницу:

— Ты похотливый осёл, брат Рагиро, — прозвучал её низкий голос, — Тебя оставили присматривать за этими двумя, а ты полез ей под юбку, на глазах у её мужчины.

Брат Рагиро отступил, хлопая длинными ресницами:

— Я хотел лишь позлить этого негодяя, — короткий, толстый палец ткнул в сторону мужчины, скорчившегося у ног ангела; пленник отчаянно пытался удержать вытекающий глаз, — Я не собирался насиловать ведьму.

— Ты не собирался насиловать ведьму, — подтвердила подходящая к ним девушка; грива фиолетовых волос, ниспадающих на выбритые виски, навевала образы древних амазонок, — Ты хотел засунуть свой лживый язык в её вонючую дырку. Тебе нравится нюхать трусы.

Лицо брата Рагиро исказилось: стыд и ярость сражались в его душе.

Синьорина Селести приобняла девушку за талию:

— Сестра Невенка слишком прямолинейна: не отчаивайся, брат Рагиро: ты — хороший инквизитор. Его Преосвященство не узнает о твоём отвратительном проступке, но ты будешь должен нам обеим услугу. Договорились?

— Вы и сами — ведьмы, — брат Рагиро сплюнул женщинам под ноги, — Но мы договорились.

Он плотоядно облизнулся:

— Я в этом деле мастер.

Девушка с фиолетовой гривой с отвращением передёрнула плечами.

— Сделаешь то, что мы скажем. А теперь поспешим, нам надо довезти ведьму живой. Она должна предстать перед судом священной инквизиции.

Рука, покрытая ссадинами и рыжим пушком нежно погладила щёку Невенки: девушка зажмурилась, прижимаясь лицом к пальцам.

— Puttane del porto, — прошипел брат Рагиро, связывая ноги колдуна прочной верёвкой.

Женщины рассмеялись столь приятному комплименту от брата по вере и оружию.

Инквизиторы, толкая перед собой пленников, направились по краю древнего пруда, прочь из развалин римской виллы.

Мраморное лицо Аполлона с отбитым носом и мёртвыми, как у дохлой рыбы, глазами, исказило предчувствие долгого одиночества.

— Кто эта красноволосая женщина? — спросил он у ангела, — Среди богов я не встречал никого похожего на неё.

— Когда ты выпустил изо рта мамкину сиську, она уже спала, пересыщенная красками жизни, — ответил ангел, — А сейчас проснулась. Она очень зла, потому что хочет убить моего отца. Отомстить за Апокалипсис. Но это ей не удастся: мерзкий старикашка помер сам. Однако остались его верные прихвостни. Предстоит захватывающая схватка. Хочешь пари?

— Хочу, чтобы она погладила меня, — шмыгнул носом Аполлон, — Однако я не прочь поспорить. На кого ты поставишь?

* * *

Минивэн мчался по трассе, покрытой потрескавшимся асфальтом; из трещин лезли стебли высокой травы и побеги кустарника.

Пейзаж за окном раздражал мучительным однообразием: грязно-серые холмы, покрытые слоем пепла, из которого торчали искривлённые, обгоревшие стволы деревьев, что раньше, в прошлой жизни, были гордыми кипарисами и красавицами пиниями.

Брат Рагиро превосходно владел рулём; «Альфард», ведомый его твёрдой рукой, мастерски объезжал поваленные осветительные столбы и брошенные автомобили, превратившиеся в ржавые остовы диковинных чудовищ.

Раненная ведьма выгнулась дугой и захрипела. Из распахнутого рта хлынул поток крови. Колдун обнял её связанными руками и плотно прижал к себе. По его заросшим рыжей бородой грязным щекам, катились слёзы, оставляя две мокрые, светлые тропинки.

Он громко забормотал и Невенка с удивлением узнала латинские слова отходной молитвы. Она уставилась внимательным взглядом в губы колдуна, пытаясь разгадать подвох: перевёрнутые слова или проклятия, вплетённые в священный текст, но всё было правильно.

Католическая отходная молитва звучала так, как и должна была звучать.

— Он молится, — удивилась девушка.

— Мы не довезём ведьму живой, — бубнил брат Рагиро, — Она пачкает мой автомобиль. Давайте вышвырнем прочь это отродье — у нас есть колдун: Его Преосвященство будет доволен.

Невенка тряхнула фиолетовой гривой:

— Мы обещали Теофилу ведьму. Вот она, ведьма. Езжай быстрее и мы успеем её сжечь.

Рука синьорины Селести ласково огладила выступающий вперёд, дерзкий подбородок девушки.

— Этот мужлан прав, amore mio: мы не довезём женщину до Рима, она при смерти. Надо избавиться от неё, а Его Преосвященству не обязательно расстраиваться: мы предложим очищающему огню сильного колдуна. Что скажешь?

Небесно-голубые сумасшедшие глаза прикрылись, челюсть девушки дрожала, кожа под ладонью подруги покрылась мурашками.

— Хорошо, моя