class="p1">Первый – сама по себе ментальная магия не являлась вредной, и на нее остро не реагировала ни одна другая магическая энергия. В принципе, все, как я и думала: сам по себе этот дар не мог являться только опасным, таким его делали уже люди. То есть даже Священной Парой такой дар был одобрен и дарован людям, просто сейчас он слишком редко встречался (хотя маги и вообще были редким зверем, это я привыкла, что вокруг меня одни одаренные). Менталистов и раньше-то было лишь двое на весь мир, а с Энеждой стало трое.

Бедная-бедная Нежка…

Второй – несмотря на то, что в Рэндаре еще присутствовала божественная энергия Зурара (и деться она все же никуда не может, скорее, снизится ее концентрация), она не конфликтовала с божественной энергией Священной Пары. Наоборот, она как бы усиливала их энергию. У меня не было нужного инструментария для более детального изучения энергии, но простейших опытов хватило, чтобы понять, что некая компонента божественной энергии Зурара являлась мощным катализатором для, так сказать, ядра атомов энергии Священной Пары.

Не зря же вселенной заложено, что богов должно быть трое для создания мира, да?

К тому же, если вспомнить, что показали боги Виктрану о Погребенном городе, то даже удивляться сил нет тому чуду, которое происходило у храма Зурара. Это я о людях, которые к стенам храма приходили подзарядить и наполнить свой магический резерв.

И третье – враждебность магических энергий проявлялась лишь в случае использования конкретного заклинания или мысленного посыла обладателя энергии. Иными словами, если Рэндар в магическую энергию программировал определенный посыл-установку, направленную на подавление воли оппонента, то есть закладывал импульс на разрушение чужой личности, другие магические энергии начинали проявлять активность, и у каждого направления дара оно было разным.

Вот такими экспериментами мы и занимались в новой лаборатории. Выявляли самый устойчивый к ментальным установкам магический дар, чтобы после именно этой магией наполнить травяные настои (разные: и кровоостанавливающие, и направленные на восполнение энергии, и те, что служили противоядием).

Казалось бы, вроде энергия одна – божественная, магию то боги дают, и лишь потом она приобретает разные формы. Ан нет. Различия существенные.

Так самым благоприятным направлением магии для усиления ментального дара стал дар очарования Марики. Ее магия не просто не подавляла его разрушительную компоненту, она стократ усиливала ментальное воздействие. То есть по факту получалось, что магия Марики обращалась против своего же носителя в стократ сильнее, чем если бы то же воздействие с тем же количеством ментального внушения было направлено против любого другого мага.

Допустим, Рэндар сказал бы Марике: забудь, что меня видела – и она вообще обо всей своей жизни забыла бы.

Это напомнило мне ситуацию, когда из Колыбели уходили люди и напрочь забывали о своих семьях и вообще о том, что когда-то жили в этих краях. И это натолкнуло меня на мысль, что с Нежкой придется быть не просто строгой и жесткой, но и вообще девочку держать чуть ли не в ежовых рукавицах… Одно неосторожное слово могло в будущем привести к катастрофе. М-да…

А самыми устойчивыми к ментальному влиянию оказались два магических направления: целительский и дар жизни. Думаю, второй потому, что, по сути, он содержал в себе и первое направление. У них спектр действия был един – направленный на сохранение здоровья, жизни. Правда, имелся существенный нюанс: наши с Тирханом магические энергии не вступали в конфликт с ментальной магией. Они как бы заглушали ее, у Тирхана – постепенно и медленно вбирая в себя, у меня – быстро, будто шарик схлопывался. При этом не было какой-то особенной и видимой реакции.

Чего не скажешь о даре воина, который открылся у Аррияша и Ксандера. Там... как бы так выразиться... в колбах происходил фейерверк. Причем он был всегда, даже в случае, когда ментальная магия брала верх.

Вот с их магией мы и экспериментировали последние сутки.

– Так, это колба под номером семнадцать. Соотношение магических энергий семь к одному. Стейзи, смотри, она изолировала и вытолкнула вредоносную магию!

– Вижу, – я не спешила радоваться.

Семь к одному – это очень даже затратно. Это значит, что мне придется мужиков опустошать до донышка несколько раз, чтобы создать хотя бы десять флаконов с зельем. Плохо. Но лучше, чем ничего.

– Позже мы сможем вывести более совершенную формулу, Стейзи. Обязательно сможем! А сейчас это уже какое-то подспорье для Виктрана. Только представь!

– А что с колбой, где есть вода из Источника?

У меня все еще была надежда на то, что она все же сыграет роль усилителя, но… Там вообще реакций не было.

– Увы… Изменений не видно. Зовем Виктрана? Зелье еще проверить на ком-то нужно.

Вообще, с учетом земного образования Виктрана (лейтенант химических войск – это не хухры-мухры [3] !), такими экспериментами в дальнейшем он будет заниматься сам. Не скажу, что мне было очень интересно изучать магию с точки зрения науки. Меня куда больше интересовало более заземленное и материальное, направленное на облегчение быта и жизни в целом. Опять же, я не отказалась от мысли про зелья, благодаря которым можно будет помочь людям, отчаявшимся иметь детей. Зря, что ли, цветы с дерева Жакрад собирали и сушили?  Но это все, опять же, в туманной перспективе, а сначала… Я хочу свой сахар, хочу станки, хочу… Да много чего еще хочу!

– На мне проверим, – веселый голос Аджая раздался за спиной.

Пару мгновений назад Виктран откликнулся на мой зов и открыл тропу.

– Добрый вечер, Хозяйка, вы все так же радуете взор…

– Не засматривайся на чужих жен! – улыбнулся Виктран и притянул меня к себе. – Иди, отдыхай, дальше мы сами управимся. А тебя там Илиас заждался…

– И Нежка…

– И Нежка, и Рудик… И вообще все. Они ждут в бесильне. – Точно! Сейвеху же первая ночевка в обновленной бесильне! Я почти забыла.

– Иди, душа моя…

– Стейзи, передай, пожалуйста, леди Арсуле, что я освобожусь… – начав уверенно, Тирхан как-то жалобно закончил: – Ночью?

– Что вы, лэдор, раньше, гораздо раньше, – ободряюще похлопав по спине учителя, произнес Аджай.

А я… Меня, ухохатывающуюся над видом учителя, уже уносила тропа. И все же, может, и не