Рядом с автором этих воспоминаний казак пикой пробил его сотоварища и волочил его, пока сам не упал с лошади, сраженный несколькими пулями.

«Некоторым удалось проложить себе путь сквозь нашу цепь; они доскакали до наших резервов… Часть атакующей конницы прорвалась сквозь фольварк Сцеты, повернув затем на запад, в направлении на Швелице…

Казаки и гусары пожертвовали собой во имя спасения своей… пехоты… В этот день мы прониклись уважением к русской коннице128.

Комбат 229-го резервного пехотного полка также отметил: «И теперь еще холодеет у меня кровь в жилах, когда встает в моей памяти зрелище атаки обрекшей себя на смерть конницы. Как на арене развернулась перед моими глазами эта атака на протяжении едва ли больше двух минут»129.

Русский очевидец, в свою очередь, вспоминал, как много трупов кавалеристов и пехотинцев осталось лежать на нерадовских полях. Вспоминал лежащего ничком убитого казака с залитым кровью лицом и стоящую возле него лошадь с перебитой ногой – казак держит повод в руке, а лошадь стоит, понурив голову, подсунув ее к хозяину, как будто желая подсадить его в седло. Лежит масса немцев со страшными ранами от шашек и пик. У многих мертвецов пики не выдернуты – и пехотинцы сжимают их мертвыми пальцами.

После боя бригада собиралась у леса, откуда началась атака. Сказалось то, что своевременно не были обезоружены и эвакуированы в тыл немцы, сдающиеся в плен, – они встретили огнем возвращавшиеся обратно те группы кавалеристов, которым не удалось прорваться на дер. Швелице. Поэтому же не удалось и вынести труп А. И. Вестфалена, павшего у высокого забора нерадовского двора – немцы, оборонявшие двор, также не были обезоружены, и, чтобы вернуть тело полковника, нужно было вновь штурмовать этот роковой двор, но теперь на это не было сил. Многие кавалеристы возвращались пешком, и некоторые из них ловили лошадей и вновь садились в седло, подбирали раненых130.

Ключевым фактором нерадовского боя стало то, что конная атака оказалась полной неожиданностью для немецкой пехоты – и три ее линии (цепи и ближайшие поддержки) фактически были уничтожены. О том, насколько были ошеломлены немцы, свидетельствовало то, что они массами бросали винтовки, поднимая руки вверх. Но вторая и особенно третья линии встретили кавалерию сильным винтовочнопулеметным огнем, в т. ч. из дер. Нерадово. Кавалеристам пришлось вести непривычный для них бой за населенный пункт – во-первых, это сбило темп атаки, во-вторых, именно в этот период бригада понесла основные потери. Тем не менее в ходе боя атакующая русская конница дошла до артиллерийских позиций неприятеля. Противником были потеряны три населенных пункта – оставлены села Найево-Велки и Найево-Цыты, а деревня Нерадово была захвачена русскими в бою. Мощный фронтальный и фланговый огонь в конечном итоге вынудил бригаду разделиться, а затем и повернуть назад – потери кавалерии достигли 50 % состава (а эскадроны, атаковавшие в первой линии, потеряли до 80 %).

Но противник был настолько ошеломлен, что не преследовал отходящих кавалеристов даже огнем. Отсутствие резервов не позволило добить растерявшегося врага, но наступательный темп немцев резко замедлился, а действия германской пехоты впоследствии стали крайне осторожными. В этой ситуации пехотинцы и сибирские и туркестанские стрелки приободрились и контратаковали врага. Успех кавалерии помог батальонам 30-й пехотной дивизии и 7-го и 8-го туркестанских стрелковых полков организовать отход до рубежей деревень Годачи – Выпихи – Луково – пехота смогла планомерно отойти, избежать преследования противника и вынести всех раненых с поля боя (а лишь туркестанцы потеряли 3 июля в общей сложности 450 человек).

«Краткое описание боевых действий 14-го Донского казачьего Войскового Атамана Ефремова полка с 19-го Июля 1914 г. по 1-е Декабря 1915 г.»131 дает следующую лаконичную характеристику этих событий: «3-го Июля 1915 г. в образовавшийся прорыв между Туркестанским и Сибирским корпусами немцы перешли в энергичное наступление. На выручку пехоте полк в составе 2-й бригады 14-й кавалерийской дивизии произвел конную атаку на наступающую немецкую пехоту в районе дерев. Нерадово-Колачково. Атака была произведена при крайне неблагоприятных условиях – совершенно открытая местность на протяжении 6 верст, пересеченная осушительными канавами, покрытая сплошь густою высокою рожью, под ураганным артиллерийским, ружейным и пулеметным огнем, при сильном дожде и ветре…После атаки немцы совершенно прекратили наступление по всему боевому фронту».

Необходимо отметить, что под Нерадово русской кавалерией была опрокинута не деморализованная, отступающая или находящаяся на марше пехота противника, а наступающая в развернутых боевых порядках и одухотворенная недавним успехом германская дивизия – то есть мощная боевая единица при полноценной поддержке пулеметов и артиллерии – 50-я резервная (229, 230 и 231-й резервные пехотные полки). Из зарегистрированных 700 раненых и 100 убитых в бою 3 июля бойцов этого соединения большинство выбыло из строя в ходе кавалерийской атаки.

Под Нерадово митавские гусары заработали очень престижную коллективную боевую награду – Георгиевский штандарт, но потеряли героя-командира. Гусарский полк потерял 9 офицеров (включая командира) убитыми и 13 ранеными, казачий – 2 офицеров убитыми, 1 пропал без вести, 2 были ранены и после этого попали в плен, еще 2 ранены. Было убито и ранены 250 гусаров и 161 казак.

Бригада получила благодарность командующего 1-й армией генерала от кавалерии А. И. Литвинова, Верховного главнокомандующего (Николай Николаевич назвал бой у Нерадова «атакой, воскресившей старые заветы русской конницы») и Высочайшую благодарность. А. И. Вестфалей посмертно был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени и произведен в генерал-майоры. Подполковник А. А. Суражевский, поручик Геништа 1-й были представлены к ордену Святого Георгия 4-й степени, а штабс-ротмистр Пышнев и ротмистры Картавцев и Шпилев – к Георгиевскому оружию.

В 14-м Донском казачьем полку кавалером ордена Святого Георгия 4-й степени стал его командир полковник А. А. Карнеев. Пятеро офицеров (войсковые старшины Л. Т. Быкадоров и Л. Т. Раздоров, есаулы И. Ф. Рыковский и И. А. Фарафонов, подъесаул С. И. Якушев) получили Георгиевское оружие. 30 казаков были награждены Георгиевскими крестами и 30 казаков – Георгиевскими медалями. Причем подавляющее большинство боевых наград офицеров полка в ходе мировой войны – за бой 3 июля 1915 г.

«Описание подвигов офицеров 14-го Донского казачьего Войскового Атамана Ефремова полка, награжденных с начала войны по 1 января 1917 года орденом Св. Георгия и Георгиевским оружием»132 следующим образом характеризует подвиги казачьих офицеров.

Награжден орденом Святого Георгия 4-й степени Карнеев Александр Александрович. За то, что 3 июля 1915 года в бою с германцами в районе деревень Нерадово – Луково, когда германская пехотная бригада двинулась в образовавшийся промежуток между 1-м Сибирским и 1-м Туркестанским армейскими корпусами, угрожая окончательным прорывом боевого расположения этих корпусов, что ставило в особое тяжелое и опасное положение находившийся на правом фланге 1-го Туркестанского корпуса 7-й Туркестанский стрелковый полк, – Полковник Карнеев, лично командуя своим полком, в голове его бросился в атаку на немецкую пехоту и, жертвуя собою, прошел насквозь три линии немецких цепей под сильнейшим пулеметным и ружейным огнем противника, причем зарублено и переколото было много немцев, после чего самое наступление противника прекратилось, его артиллерия была спешно уведена, а намеченный противником опасный для нас прорыв в стыках двух корпусов был парализован.