Махнули драгуны через свои окопы, ни на секунду не замешкавшись. Пехотинцы не успели даже пригнуться в окопах. Седой подполковник-комбат и его солдаты крестят драгун, напутствуя их в бой.

Изумленные роты лишь увидели над собой ноги драгунских коней, и архангелогородцы уже неслись далеко впереди окопов. Часть пехотинцев бросилась вслед за драгунами.

Проскочив окопы своей пехоты, 269-го пехотного Новоржевского и 270-го пехотного Гатчинского полков, эскадроны попали под сосредоточенный по ним сильный винтовочно-пулеметный огонь. Пройдя еще полверсты, эскадроны атакуют передовые окопы германской пехоты.

«Карьер!»

Бросок с места – и полк во главе со своим командиром дружно рванулся к немецким окопам.

Загремело «ура»… Топот копыт… Лязг оружия… Грохот разрывов гранат… свист пуль… Трескотня винтовок и резкая дробь пулеметов… Все смешалось. Как сметающий все на пути своем ураган, шла конная атака – преодолевая все огневые препятствия. Атака, где все мысли были направлены только вперед, атака, которую ничто уже не могло остановить…

Немцы смяты, первая линия окопов взята, и при этом заколото и изрублено более 150 германцев. Отдельные группы пехотинцев, становясь на колени, поднимали руки, а затем, когда первая линия, не останавливаясь, проходила, открывали драгунам огонь в спину. Эти группы несостоявшихся «пленных» были изрублены кавалеристами второй линии.

Командир полка, подполковники, ротмистры, штабс-ротмистры и молодые корнеты и прапорщики, старые вахмистры, подпрапорщики, унтер-офицеры и драгуны соперничали в доблести – создавая общий ураганный, потрясающий по силе удар по врагу. Падали лошади, падали всадники, но никем это не замечалось, все неслось лишь вперед одной грозной тучей. Падает с коня сшибленный разрывом гранаты командир 1-го эскадрона, и на смену ему перед эскадроном вылетает его брат корнет Кубаркин, а перед полуэскадроном мчится прапорщик Бреверн. Эскадрон, не дрогнув, летит далее.

Убит конь под ротмистром Смольским, контуженный офицер поднимается с вывихнутым плечом и огорченно смотрит вслед своему эскадрону. Вслед за командиром, сраженный пулей, падает с коня и умирает старый вахмистр подпрапорщик Овчинников. Пал один из храбрейших драгун, всегда в боях являвшийся примером своему эскадрону. Судьба щадила его целый год, как бы готовя ему красивую смерть. Ему довелось пасть в конной атаке – мгновенно погибнув от пулеметной пули.

Прапорщик Розанов был отправлен к пехотным окопам с заданием – вести стрелковые цепи вслед за атакующими драгунами. Эскадрон остался без офицеров и вахмистра, но по-прежнему шел карьером к германским окопам. Пронеслись уже через первую линию немецких окопов, рубя и коля ошеломленного врага, несутся ко второй линии. Очевидец писал: «Немцы понаставили пулеметов, поставили стрелков и сзади окопов – но ничего не помогало, и враг терял голову. Серые офицеры и солдаты становились на колени и поднимали руки вверх – гордые тевтоны молили о пощаде, но когда передняя линия лавы пронеслась мимо, стреляли драгунам в спину. Тут налетела вторая линия, и враг в ужасе погибал под ударами шашек и пик».

Шагах в 300 за передовой линией был встречен ряд отдельных немецких окопов 2-й линии – которые также были успешно форсированы несущимися вперед эскадронами. Местность на пути атаки представляла собой отдельные рощицы, перемежающиеся кустарником и открытыми полянками.

На расстоянии более версты от русских окопов драгуны натолкнулись на 3-ю линию немецких окопов – традиционно самую сильную. Главная укрепленная позиция противника представляла из себя окопы в рост с козырьками, блиндажами, траверсами и частично с засеками впереди. Окопы были густо заняты немецкой пехотой с пулеметами, а позади окопов стояли специально сосредоточенные стрелки резерва, стрелявшие поверх окопов. Несмотря ни на что, эскадроны бросились вперед, но на этой линии атака приостановилась, превратившись в рукопашный бой отдельных всадников и групп всадников – так как сильный винтовочно-пулеметный огонь с фронта и флангов сразу вывел из строя много лошадей, что не позволило далее продвинуться вперед. Передняя линия разомкнутых полуэскадронов была почти уничтожена.

И, как мы отметили, перед третьей линией широких окопов, где находились засеки и блиндажи, завязывался преимущественно групповой бой. Немцы стреляли из глубоких окопов, прячась за козырьками. Драгуны пиками доставали их и там. Пешие драгуны, побросав убитых и раненых лошадей, пиками и шашками дрались с немецкой пехотой. Почти вся уже погибла первая линия лавы, но сзади подлетали новые волны драгун – и бой кипел. Пуля разбила ножны шашки у адъютанта корнета Свистунова, и его конь шарахнулся, обданный волной черного дыма от взрыва тяжелой гранаты. Корнет сброшен на землю; ранены три коня под ординарцами, но командир полка цел. Адъютант снова на коне – возле командира. Драгуны уже сбились в кучки и под фланговым пулеметным огнем дерутся за окопами.

Но разогнались драгуны 5-го эскадрона, пронеслись уже и через третью, главную, линию окопов и понеслись на четвертую – где сидели немецкие резервы.

Перед ними мчится и влечет их за собой ротмистр Доможиров. Старый кавалерист мчался все вперед и вперед, не видя, что уже лишь он один с кучкой драгун вырвался так далеко. Работают драгунские пики и шашки, вот уже и последняя линия окопов, за ними блиндажи. В упор затрещал беглый огонь немцев по группе храбрецов – и один за другим они пали среди вражеских рядов.

Смертью заплатил за свой лихой порыв бывший «бессмертный» гусар ротмистр Доможиров – став «бессмертным» и в памяти архангелогородцев.

Вахмистр Семин скакал среди драгун своего пятого эскадрона и опытной сильной рукой состарившегося на службе рубаки раздавал на скаку удары по немецким черепам. Вспомнил он былые дни, когда учил молодежь, как надо рубить без промаха. Многих уложила его шашка, пока смертоносная пуля не оборвала жизнь бравого вахмистра.

Взводный Павра упал вместе с убитым конем, но не растерялся: схватил коня убитого драгуна, вскочил в седло и вылетел перед взводом.

Были убиты кони под взводным Пипиным, унтер-офицерами Чуенковым, Василевским и Кнышем, а сами они переранены – но бойцы не пошли назад, а с шашками в руках бежали вперед, на вражеские окопы, и подбадривали товарищей.

А на фронте 1-го правофлангового эскадрона драгуны перескочили через главную линию немецких окопов, где в этот момент стояло, подняв руки, до 60 пехотинцев. Взять их в плен и даже порубить не представлялось возможности – вследствие губительного пулеметного огня с немецкой тыловой позиции по этому участку. Драгунам пришлось по приказу комэска отойти к ближайшей роще, причем люди, потерявшие лошадей, подобрав пики, кололи ими, а также рубили шашками германских пехотинцев.

Точно так же и на фронте среднего 2-го эскадрона много немцев в окопах поднимали руки, но, опять же, взять их в плен не представлялось возможным – по причине губительного пулеметного огня с фронта и фланга. Всего на этом участке было перерублено до 100 немцев.

Примерно такой же урон был нанесен противнику и на участке 5-го эскадрона, где часть драгун во главе с ротмистром Доможировым, как отмечалось, преодолела главную позицию и дошла до 4-й линии – окопов резерва.