от в сторону, внимательно за ним наблюдая. Ян стоит на месте, будто не замечая, что я отошла. Еще один шаг, и я уже бегу прочь отсюда. Та его ухмылка и тот взгляд, не предвещают ничего хорошего.

Ничего лучше, чем забежать в женский туалет, мне в голову не приходит. Но это никак не смущает Яна. Он идет вслед за мной. Какая-то брюнетка выходит из кабинки и ошарашено смотрит на парня.

– Ян, ты ничего не перепутал? – спрашивает она.

Сотников в ответ ухмыляется, качая головой.

– Вы двое, – указывает девица на нас. – Вы решили здесь…

– Заткнись, – огрызается Ян.

Девушка ехидно улыбается и выходит.

Все, мне конец.

Решаю забежать в кабинку, но Сотников перехватывает меня и прижимает к стене.

Со стороны это может показаться крутым, что тебя прижимает к стене любимый человек. Но не тогда, когда он ненавидит тебя и прижимает тебе руки до синяков.

– Куколка, а ты чего такая не вежливая? Я ведь поздоровался с тобой.

У меня, появляется ком в горле.

Рука Яна обхватывает мою шею и сжимает. Чувствуется нехватка кислорода, и я пытаюсь убрать его руку. Сотников перехватывает мое запястье, не убирая руки от моего горла, но его хватка слабеет. Одним резким движением, он снимает кольцо с моего пальца.

О, Боже. Только не это.

Парень отпускает меня, отходя на шаг назад. Начинаю тяжело дышать, жадно хватая ртом кислород.

– Ян, пожалуйста, отдай.

Ухмылка Сотникова становится еще шире.

– Нет, – спокойно отвечает он.

– Ян, верни мне мое кольцо, – требовательно говорю.

– Куколка сегодня себя плохо вела. Куколка наказана.

Не понимаю, о чем он говорит, пока он не заходит в одну из кабинок, демонстративно открыв дверь и…

Боже, нет. Нет. Нет. Нет.

Ян бросает кольцо в унитаз и нажимает на слив.

– Нет! – кричу не сдерживаясь.

Никогда. Никогда в жизни, я ни прощу ему такого.

Сотников подходит ближе, толкая меня в стену.

– Ты идиот! Зачем? Зачем ты его выкинул?

Он все также продолжает равнодушно на меня смотреть, невзирая на мой крик. Ян подходит к двери, но оборачивается.

– Никогда так со мной не разговаривай, – подмигивает он, – иначе пожалеешь.

* * *

Всхлипнув, подхожу ближе и кладу цветы на могилку. Безумно тяжело на нее смотреть, и я закрываю глаза.

– Привет, милый, – шепчу я. – Ты снова оказался прав. Не знаю, что тогда было, но ты сказал мне, чтобы я не доверяла Яну. Но я вновь и вновь это делаю. Даже не знаю, как это объяснить. Он снова причинил мне боль. Нет, не физическую. Он ломает меня морально.

Решаюсь открыть глаза, и заворожено смотрю на цветы у могилы.

– В школу, я вообще не знаю, как ходить. Меня там все ненавидят и всячески издеваются. Самое ужасное в том, что я не могу им ответить. Я боюсь.

Вновь закрываю глаза и вытираю слезы. Невозможно не плакать, когда стоишь у могилы лучшего друга.

– Мне очень стыдно перед тобой, – признаюсь, жадно хватая ртом воздух. – У меня больше нет твоего талисмана. И я сама в этом виновата. Ян выкинул его. Он разорвал нашу с тобой связь. Когда кольцо было у меня, я знала, что ты рядом. А теперь…

До сих пор не могу прийти в себя, после такого поступка Сотникова.

Это кольцо было по-настоящему важным для меня. Это та самая невидимая нить, которая связывала меня с Тошей. А Ян просто взял, и разорвал эту нить.

– Тош, извини меня. Мне очень жаль, что так получилось.

Делаю шаг назад.

– Спасибо тебе за браслет. Знаешь как необычно, получать подарок от тебя, когда тебя уже нет. Я обещаю, что буду беречь его. Теперь, это мой талисман.

Делаю еще один шаг назад, но не отрываю глаза от могилы.

– Люблю тебя, – тихо шепчу.

До моего плеча прикасается рука, и я вскрикиваю.

– Да не кричи ты так.

Повернувшись, вижу того самого парня, который провожал меня домой после похорон.

– Ты совсем с ума сошел? Зачем так пугать?

– Ну, извини, – пожимает он плечами.

Не очень-то и приятно, когда ты находишься на кладбище, и к тебе прикасается чья-то рука, ведь ты здесь один.

– Ну как ты? – спрашивает Никита.

– Нормально, – вру я.

Я буду людям врать, что у меня все нормально, пока боль изнутри ломает меня.

– Ты как? – спрашиваю из вежливости.

– Привыкаю потихоньку. Изначально было очень тяжело, но сейчас вроде справляюсь.

– Ясно.

Отхожу на шаг в сторону.

– Мне нужно идти, – тихо говорю Никите.

Парень кивает. Все в нем, напоминает мне Антона. Такое чувство, будто сейчас передо мной стоит не Никита, а Тоша. Чтобы больше не видеть этого, ухожу прочь.

* * *

– Ты сейчас свободна? – спрашивает Юля.

– Да, а что?

– Приходи ко мне. У меня есть к тебе один разговор.

Закатываю глаза, но естественно Юля не может этого увидеть сквозь телефон.

– Что за разговор? – заинтригованно спрашиваю.

– Вот придешь и узнаешь.

Снова закатываю глаза.

– Что, прямо сейчас?

– Ну да.

– Ладно, жди. Скоро буду.

Сбросив вызов, быстро переодеваюсь. Собираюсь уже выйти из своей комнаты, как слышу грозный голос отца.

– Лера, а ну быстро сюда!

Давно же, отец не избивал меня. Видимо сейчас, он и планирует это сделать.

Схватив куртку, выбегаю из комнаты. Быстро надеваю сапоги, и так же быстро бегу из квартиры.

Отлично. Сегодня у меня получилось от него сбежать. Но что будет дальше? Смогу ли я в следующий раз убежать?!

Нет никакого желания, снова быть избитой отцом. Семья должна поддерживать, а не добивать окончательно.

Я хочу почувствовать любовь мамы и папы. Хочу, как и во всех нормальных семьях, быть нужной в семье. Мне безумно хочется, чтобы мои родители перестали пить. Они ведь могут. Но все это останется мечтами, которым не суждено сбыться.

Реальность слишком сурова. Ей плевать на все наши мечты и желания.

Я могла бы жить спокойной жизнью обычного подростка, со своими стандартными заморочками и проблемами. Но, увы, у меня такая сложная судьба.

Оказавшись у подъезда, в котором живет Юля, мой взгляд устремляется на какую-то парочку, которая сидит на лавочке напротив подъезда. Сердце сжимается, когда парень поворачивается ко мне.

Ян.

Снова он. Ох, черт, он меня заметил. Это плохо.

Перевожу взгляд на девушку, та, которая рядом с ним. Это ведь та самая Катя.

Только не сейчас. Мне просто не хватит сил, чтобы думать сейчас о Яне. Уж слишком много боли, он причинил мне сегодня, чтобы я думала о нем и ревновала.

Неужели я теперь каждый раз