«Они считают, что родились словно для того, чтобы быть принцами в королевстве», – отозвался Ким в интервью газете Nikkei Asian Review о следующем поколении бизнес-лидеров, среди которых был и Чжэ Ли. Они «утратили навык агрессивного предпринимательства, присущий поколениям их дедов и отцов-основателей».

Имелось ли у правительства достаточно силы воли, чтобы выступить против чеболей, или оно ограничится раздачей незначительных регулирующих оплеух, было большим вопросом. «Хотя мы по-прежнему убеждены, что перекрестное владение акциями является серьезной проблемой, необходимо взвесить выгоды и административные издержки любой реформы, – также сказал Ким журналистам, умеряя их ожидания. – У нас есть ограниченный капитал, чтобы продвигать политические изменения, но важно установить приоритеты».

В феврале 2018 года Чжэ уже отбыл один год из своего пятилетнего срока, когда он, его бывший помощник Г. С. Чой и еще один бывший исполнительный директор Samsung Чан Чун Ки вошли в Верховный суд Сеула для вынесения вердикта по их апелляции, в которой они заявили о своей невиновности в предложении миллионов долларов и приобретении скаковой лошади в качестве взятки за политические услуги и стремились добиться отмены вынесенных приговоров.

Апелляционный суд проходил относительно спокойно. Судейская коллегия утверждала, что Чжэ Ли подкупил президента Пак, поддержав конную карьеру дочери подруги бывшего президента. Но участие Ли было «пассивным подчинением политической власти», написал один судья. Суд снизил сумму, которую Чжэ Ли предложил в качестве взятки, с 6,4 миллионов до 3,3 миллионов долларов.

«[Бывший президент] Пак угрожала начальству Samsung Electronics, – заявил один из судей. – Подсудимый дал взятку, чтобы поддержать [дочь подруги президента], зная, что это подкуп, но не смог отказать».

Обвинители одержали частичную победу с вынесением вердикта, поскольку Чжэ Ли не был полностью снят с крючка. Но сам приговор стал победой Samsung. Поскольку обвинения Чжэ во взяточничестве несколько ослабили, суд сократил его пятилетний тюремный срок до двух с половиной лет. Кроме того, судьи смягчили наказание, сохранив его обвинительный приговор за взяточничество и растрату. Другим бывшим заключенным также были вынесены сокращенные, смягченные приговоры.

Чжэ выглядел ошеломленным этим вердиктом, сообщило агентство Bloomberg. Несмотря на то, что его осудили за взяточничество, суд решил, что наследника можно освободить из-под стражи с условием, что он будет находиться на испытательном сроке в течение четырех лет. Он покраснел, вышел из зала суда и отправился в больницу навестить отца.

Голос Ли временами дрожал, когда он сказал журналистам: «Прошедший год оказался действительно ценным временем, давшим мне возможность оглянуться на себя».

Четыре месяца спустя, в июне 2018 года, после семи лет с момента начала судебных тяжб Apple и Samsung, обе стороны решили прекратить их. После того как присяжные обязали Samsung выплатить Apple 539 миллионов долларов в качестве компенсации ущерба, обе компании согласились на закрытое соглашение.

На бумаге все выглядело как победа Apple. Суды неоднократно выносили решения о копировании патентов Apple и требовали от Samsung возмещения убытков. Но победа Apple была пирровой. Патентная война выродилась в кажущуюся бесконечной череду судебных баталий и апелляций по поводу того, сколько Samsung задолжал Apple в качестве возмещения убытков. В конце концов, с урегулированием апелляций было покончено.

«Патентные войны смартфонов наконец-то завершились», – заявила газета The New York Times.

«Если бы мне пришлось дать им оценку, то я сказал бы, что судебные тяжбы ни к чему не привели, – признал Брайан Дж. Лав, профессор права Университета Санта-Клары, в интервью The New York Times. – Почти десять лет судебных разбирательств, сотни миллионов долларов, потраченных на адвокатов, и в итоге ни один продукт не исчез с рынка».

Реформы политических лидеров Южной Кореи вновь подверглись испытанию, когда в июле 2018 года хедж-фонд Elliott Management, базирующийся в Нью-Йорке, подал арбитражный иск против южнокорейского правительства. Elliott потребовал 718 миллионов долларов в качестве компенсации за политическое вмешательство Samsung в 2015 году в слияние, которое нанесло ущерб акционерам и привело к аресту Чжэ Ли и свержению президента Пак Кын Хе.

«Поскольку претензии Elliott необоснованы, мы считаем, что нет повода платить компенсацию за какой-то ущерб», – заявил представитель Министерства юстиции в интервью Financial Times.

«Вызывает недоумение тот факт, что Республика [Корея] в настоящее время называет заявления о мошенничестве и дискриминации “беспочвенными”, при этом активно продолжая расследование, приносящее новые доказательства того самого мошенничества, которое они определили как “беспочвенное”», – написал мне представитель Elliott.

Samsung был нужен правительству для строительства производящих заводов и инвестиций в южнокорейскую экономику, похоже, и Samsung, со своей стороны, в трудные времена искал правительственной поддержки. В сентябре 2018 года президент Мун отправился в Северную Корею на дипломатический саммит с диктатором Ким Чен Ыном. Президента Южной Кореи сопровождал не кто иной, как Чжэ Ли, – несмотря на его тюремный срок в два с половиной года и четырехлетний испытательный срок, – вместе с почти дюжиной других бизнес-лидеров.

Согласно южнокорейским деловым традициям, уголовное наказание Чжэ Ли, казалось, не имело большого значения для политических лидеров, пока он и его компания действовали в национальных интересах.

«Наряду с тем, что Ли стал постоянным участником правительственных встреч, за последний год он также появился на более чем десяти публичных мероприятиях как в стране, так и за рубежом, – позже писала газета Hankyore. – Большинство членов бизнес-сообщества считают, что Ли вернул свой иммунитет»

Между тем специалисты, которые вели финансовые расследования, обратили внимание на нарушения в Samsung BioLogics – биофармацевтической компании, объявленной грядущим двигателем роста концерна, – которые датировались еще 2015 годом.

Следователи сочли, что Samsung BioLogics изменила методы ведения бухгалтерского учета, чтобы завышать стоимость своей доли в Samsung Bioepis, другой фармацевтической компании, бывшей ее партнером. В результате стоимость Samsung Bioepis выросла в восемнадцать раз.

С какой стати им совершать возможное бухгалтерское мошенничество?

«Некоторые аналитики думали, что бухгалтерию подделали, чтобы облегчить спорное слияние в 2015 году двух подразделений Samsung Group – Samsung C&T и Cheil Industries», – сообщила Financial Times, возвращаясь к проблемному слиянию, которое повлекло за собой скандалы и аресты в Samsung.

«В то время Samsung Group поддерживала стоимость BioLogics, чтобы обосновать коэффициент слияния», – высказал предположение газете Пак Чжу Чжин, руководитель корпоративной группы анализа и оценки CEO Score. Он имел в виду спорное соотношение стоимости акций двух объединяющихся компаний – Cheil Industries и Samsung C&T, – которое, по мнению Elliott, занижало стоимость Samsung C&T и вредило ее акционерам. Samsung Electronics и Samsung С&Т, двум важным учреждениям в деле осуществления контроля семьи над структурой перекрестного владения акциями Samsung, принадлежало 75 процентов в Samsung BioLogics. Завышенная стоимость Samsung BioLogics могла повлиять на занижение стоимости акций Samsung C&T, полагали регуляторы.