— И все-таки, лейтенант, вас явно недооценили. Вы очень молоды и уже настолько умудрены в политике — что будет, когда у вас отрастут крылья?

— Крылышки мне могут легко подрезать, чтобы слишком высоко не взлетал, — рассмеялся Ким. — А вот хвалить на моей родине не принято. И любой явный успех там почти всегда оборачивается большими проблемами.

— Надеюсь, ваши успехи не станут вашим поражением. Но нам пора собираться, через двадцать минут начнется чествование героев, и кое-кому там отведено значительное место. Как настроение?

— Как у лошади на свадьбе.

— Весьма интересное и точное сравнение. Ну что ж, вперед, солдат, на праздник.

— Запомните. Вам ни при каких обстоятельствах нельзя отступать от протокола. Если вы хотя бы в малейшей степени не уверены, мы можем обеспечить вас суфлирующим устройством. Личные просьбы, вопросы недопустимы, его величество все равно не ответит на ваши вопросы и уж тем более не будет принимать никаких решений, просящий только поставит себя в глупое положение.

Всего-то десять минут, а Ким уже устал от выделенного ему персонального дворецкого. Предполагалось, что Ким как представитель другого мира совершенно незнаком с культурой Аффена, и для сглаживания проблем к нему был приставлен консультант по дворцовому этикету. Сначала он пытался отказаться от его услуг, но Виллан предупредил, что это прямое указание монарха, и поэтому приходилось терпеть. Но терпение его тоже не бесконечно, нужно было каким-то образом ограничить поток наставлений этого человека.

— Вы говорите мне это уже третий раз, у меня прекрасная память. Давайте так: если у вас есть что сказать действительно необходимое, то вы говорите, если нет, то не надо меня нагружать, иначе я действительно что-нибудь напутаю, и вам станет очень стыдно за меня, а самое главное — все решат, что это ваша вина, а я не хочу никого подводить.

Консультант покачал головой:

— Мне бы этого очень не хотелось.

— Поверьте мне. Не надо в последний момент напихивать в меня столько информации, лучше просто будьте постоянно в пределах видимости, это придаст мне спокойствие и уверенность. Ну а когда мне действительно понадобится помощь, поверьте, я сумею добыть из вас всю необходимую информацию.

— Ну если вы считаете, что так будет лучше…

— Извините. Я не хотел вас обидеть. Представьте, что вам предстоит сейчас полететь на межпланетном корабле, а я пытаюсь за несколько минут научить вас пилотировать, у меня получится?

— Это вряд ли. Я понял, поэтому умолкаю. Но все равно, в случае затруднений зовите меня и не пытайтесь сами найти решение.

— Договорились. Кстати, по протоколу мы уже целую минуту идем к центральной лестнице. А быстрое перемещение, как я понял из ваших наставлений, здесь категорически запрещено.

— Ах! Я с вами совсем заболтался, но, к счастью, не все потеряно. Идемте быстрее.

Вопреки ожиданиям они не пошли через центральный парк, но вместо этого спустились в подвал. Там стояли микрокары и в разные стороны шли тоннели. На немой вопрос Кима консультант ответил:

— Мы минуем парк и главную лестницу по тоннелю, хотя и затратим чуть больше времени на досмотр, зато выиграем минут пять времени.

— Жаль. Я хотел посмотреть парадную сторону, на слайд-шоу это выглядит весьма привлекательно.

— У вас еще будет время изучить ее до мельчайших деталей.

Почему консультант решил, что времени на их проверку уйдет больше, Ким так и не понял, им просто пришлось пройти по коридору, напичканному сканерами, и подняться на эскалаторе. Вышли они сразу в зал делегаций, где Ким мгновенно сориентировался и направился к группе соотечественников.

— А вот и наш возмутитель спокойствия, — приветствовал его Видов. — Ну и заварил ты кашу, лейтенант, всей группой не расхлебаем. Что тебе такое счастье выпало — это понятно, а зачем нас с собой потащил?

Ким ухмыльнулся:

— Разделить бремя славы. Неужели бросите соотечественника в беде, не протянув руку помощи неопытному молодому человеку на чужбине.

— Тебе руку протягивать все равно что в пасть крокодилу положить, тут же на глубину утянешь. Нет уж, спасай себя сам, а нас не впутывай в свои разборки.

— Как только почувствую, что вам грозит другая опасность, кроме как сгореть от стыда, немедленно принесу себя в жертву.

— Ты это в долгий ящик не откладывай, а прямо сейчас и начинай. Мы уже давно горим.

— Но я пока не почувствовал.

Видов посмотрел на Кима с жалостью:

— Тебя-то хоть эти троглодиты светские в живых оставят?

— В живых нет, а вот чучело заспиртованное выставят на всеобщее обозрение, — вздохнул Ким. — Но просто так я не дамся, многие из них запомнят мои последние дни.

— Ладно. Моральную помощь без раскрытия ртов мы тебе обеспечим, а дальше уж сам. Нам бы не оплошать, от такого чуткого внимания жуть берет. — Потом, оглянувшись на мелодичный перезвон, сказал: — Вон зашевелились, черви протокольные. Почуяли добычу.

К Киму подошел консультант и пригласил всех занять место для торжественного приема.

Кима всегда восхищала та атмосфера торжественности, которую изображали в исторических фильмах, но сейчас он воочию убедился, что головидение, несмотря на все свои возможности, не может донести все нюансы торжества. А уж как сделать момент выхода монарха со своей многочисленной свитой наиболее зрелищным, организаторам было хорошо известно, они оттачивали свое мастерство на протяжении многих поколений. Здесь был важен малейший нюанс, четко расписаны роли, распределены места и заучены речи, какие великие режиссеры скрывались в недоступном для глаза месте, какие страсти, скрытые от зрителей, кипели вокруг. А может, все это вовсе и не так. Достаточно внимательно присмотреться к торжеству — и глаз начинает замечать детали.

Вот первый наследный принц Катор с доброжелательной маской на лице, он многих знает и кивает старым знакомым, но Киму показалось, что все это мероприятие ему сильно наскучило и он с большим удовольствием занялся бы чем-то другим, более приятным. А однако его супруга относилась ко всему этому иначе, хотя внешне она выглядела более чем скромной, но глаза ее горели, душа впитывала энергию славы, разжигающую огонь гордости за себя и свой род.

Совсем иначе ведет себя второй принц, Гран. Вид его высокомерен, он замкнут в себе, на лице нет улыбки, но в то же время от него не веет холодом и вовсе не несет скукой. Это прекрасно видно, когда он склоняется к своему советнику и легонько кивает, соглашаясь с ним. Следом за ним следуют члены правительства и парламента, но здесь уже не разглядишь чувств, тонкие актеры, готовые в любой момент исполнить любую роль, — гонорары обязывают.

А вот и Виллан с Аламором, они весело переговариваются как старые друзья, кивая направо и налево. Они единственные, кто не обременен проблемами торжества, и явно вызывают зависть остальных.