Атайя сжала пальцы в кулаки, гордо вскинула голову, в последний раз демонстрируя всем свою непоколебимость.

— Я отказываюсь исполнять его волю!

Сотни людей замерли в изумлении, а она быстро, пока не прошел первый шок толпы, продолжила говорить, не говорить, а кричать, так громко, что ее голос, казалось, достигал небес.

— Магия — подарок Творца, и если вы с пренебрежением отвергаете ее, то отвергаете самого Бога! Те из вас, кто потерял мужа, жену, сына, потеряли их в результате жестокой лжи! Но не все еще потеряно. Присоединяйтесь ко мне. Объединившись, мы сможем избавиться от абсурда и положить начало новой эре мирной жизни на земле. Не позволяйте подобным людям дурачить себя! — Она указала на перекосившегося от гнева епископа Люкина, стоявшего рядом с королем. — Они боятся вас. Боятся потому, что вы более талантливы, вы — избранники Господа!

Слова лились из ее уст уверенно и складно до тех пор, пока пара чьих-то рук не заткнула ей рот, пока люди в форменных одеждах не окружили ее со всех сторон. Грубо и бесцеремонно принцессу повели к королю.

Атайя закрыла глаза, переводя дыхание.

Она это сделала. Неизвестно откуда в ней появилось для этого достаточно храбрости. Это лучшее, что можно было успеть. Предпочесть смерти жизнь, исполненную мучениями от осознания того, что игра проиграна, что она подвела Кельвина, Тайлера, что подвела всех тех, чьи родственники и любимые погибли от рук священников, казалось ей невыносимым.

Люди молчали, создавалось такое впечатление, что они даже не дышали: их рвение заглушила мощной волной сила сказанных Атайей слов. Отец Алдус, походивший сейчас на едва заметную тень, стоял рядом с Люкином, сгорбившись и дрожа, словно речь Атайи тяжело ранила его, заставила заглянуть в собственную душу и ужаснуться от увиденного в ней. Ее торжество длилось недолго. Она осмелилась посмотреть на брата: его лицо побагровело, а пальцы сжались в кулаки. Он готов был наброситься на нее и придушить собственными руками.

— Это был твой последний шанс, Атайя, — тихо, почти шепотом, сказал Дарэк. — Ты поймешь, что допустила ужасную ошибку.

Отвернувшись от сестры, он подал сигнал стражникам, столпившимся у четвертой кареты.

До нее донесся едкий запах дыма: уже подожгли факел, готовясь к казни. Атайя вытерла вспотевшие ладони о юбку. В душе теплилась последняя надежда: что Алдус сжалится над ней и усыпит при помощи магии, чтобы избавить от тяжких мучений. Она тщетно пытался встретиться с ним взглядом. Алдус неподвижно стоял рядом с Люкином, плотно закрыв лицо руками, точно пытался спрятаться от самого Господа.

Атайя повернулась к брату и проговорила неестественно спокойным голосом:

— Знаешь, я даже благодарна тебе, Дарэк. Ты дал мне возможность выступить перед столь многочисленной толпой народа, какую мне удалось бы собрать за несколько месяцев, не меньше. Возможно, ради этого стоит умереть.

На губах Дарэка заиграла отвратительная улыбка.

— Ты сделала свой выбор, Атайя. — Он выдержал паузу. — Знаешь, я не собираюсь превращать тебя в глазах людей в великомученицу. Меньше всего на свете мне хочется дать тем немногим, кого ты успела переманить на свою сторону, повод продолжить начатую тобой отвратительную миссию. Своим выступлением ты вынудила меня подвергнуть тебя более серьезному наказанию. Если бы ты не вела себя так, то я не заставил бы тебя наблюдать вот это.

Он щелкнул пальцами, и столпившиеся у четвертой кареты воины двинулись вперед. Среди малиновых камзолов мелькнуло чья-то обнаженная грудь и взлохмаченные светлые волосы…

Когда люди отступили и она увидела пленника гвардейцев, кровь ударила ей в голову, обжигая и слепя.

— Джейрен! — закричала Атайя и рванула вперед, но тут же была схвачена цепкими руками стражников.

Магия, заблокированная в потайном уголке ее мозга, закипела от напряжения, приходя в бешенство от беспомощности. В какое-то мгновение перед глазами Атайи вспыхнул свет и замелькали образы, как во время транслокации. Она чувствовала, что почва ушла из-под ног, что неведомая сила забирает у нее тело, оставляя лишь невесомую душу…

Сначала Джейрен не видел ее. По отрешенной походке и залегшим складкам вокруг глаз можно было понять, что он знает, куда его ведут. Ему не сказали, что Атайю тоже привезут сюда, наверняка не сообщили даже, что это за город.

Когда он услышал ее голос и увидел, что Атайя совсем рядом, его взгляд наполнился ужасом и тревогой.

— Атайя! — Из последних сил Джейрен рванул вперед, пытаясь высвободиться из железных оков. Капитан Парр, державший в руках цепи его наручников, резко дернул их, пресекая тщетную попытку пленника. — Атайя, что бы они тебе ни предлагали, не соглашайся ни на что!

Капитан ударил его по голове, приказывая замолчать.

Джейрена подвели близко к ней, ужасающе близко. На нем были лишь бриджи из грубой шерсти и сандалии. На белой спине краснели уродливые темно-красные полосы — следы от ударов бичом. Но взгляд его был ясным, не затуманенным дымом локи. Дарэк пожелал, чтобы он умирал в полном сознании.

— Капитан Парр превзошел все мои ожидания! — Король удовлетворенно кивнул в сторону своего офицера. — Не найдя в Ат Луане тебя, он выследил и поймал этого колдуна. Благодаря отцу Алдусу его магия сейчас тоже заблокирована, подобно твоей. На этот раз ему от меня не убежать!

Дарэк довольно потер руки.

— Боже мой, Дарэк, откуда в тебе столько жестокости? — вырвалось у Атайи. — Почему ты так поступаешь с ним? Разве он заслужил подобное? Его ведь даже не судили…

Дарэк пожал плечами.

— В своем послании в Рэйку я предупреждал, что убью этого колдуна, появись он в Кайте.

— Но Джейрен направлялся в Улард! Капитан Парр бессовестным образом похитил его!

До нее донеслись зловещие звуки позвякивавших цепей: с Джейрена снимали кандалы и надевали другие, те, что были укреплены на столбе.

Задыхаясь, она повернулась к Алдусу и окинула его уничтожающим взглядом.

— Вы удовлетворены, отец Алдус?

Ее голос дрожал, исполненный гнева и отчаяния. Алдус виновато опустил голову, его лицо выглядело серым, как пепел.

— Я… Я думал, что его отправят в монастырь… В этом меня заверил епископ… Я посчитал, что так будет лучше, что там он сможет молиться о прощении грехов.

— Ему не за что просить прощения! — выпалила Атайя, морщась от отвращения. — Это вам следует вымаливать пощаду, вам! Теперь вы ничем не отличаетесь от них. — Она вскинула руки, указывая на переговаривавшихся о чем-то приглушенными голосами Люкина и Парра. — Может, вам позволят самому зажечь погребальный огонь? Ну же, ступайте к столбу!

Атайя собиралась продолжить, но поспешно подскочивший к Алдусу епископ схватил его за руку и повел прочь, в чем-то настоятельно убеждая. Он испугался, что разговор с ней опять пошатнет его убеждения, и пытался предотвратить это.