Дискурсивное дистанцирование «потомков римлян» (далматинских горожан) и «потомков готов» (славян хинтерланда), доставшееся Далмации в наследство от Средневековья, стало разрушаться в эпоху позднего Ренессанса, в период, когда Далмация (за исключением Дубровника) входила в состав Венецианского государства. В это время под влиянием характерной для зарождавшегося протонационального дискурса актуализации языкового родства на первый план стали выходить славянские параметры как хорватской, так и далматинской идентичности. Произошло это не автоматически, а при посредстве протонациональной «идеологемы» иллиризма, утверждавшей, в отличие от средневековой готской традиции, местные, античные, истоки славяноязычных жителей Далмации[435]. Впервые со всей ясностью тезис об древнем иллирийском происхождении «далматинцев» был сформулирован в трактате далматинского гуманиста, жителя Шибеника, Юрая Шижгорича «О положении Иллирии и о городе Шибенике» (1487 г.)[436], в котором славяноязычные далматинцы выступают как часть более широкой общности – «иллиров».

В речи (oratio) другого далматинского гуманиста – Винко Прибоевича «О происхождении и славе славян» (1525 г.), произнесенной им в его родном городе Хваре, а затем опубликованной в Венеции (1532 г.)[437], произошло имевшее огромное влияние на последующую историографическую традицию отождествление «иллирского» народа со славянами. Концепция Прибоевича об иллирах-славянах вступала в противоречие с готицизмом, зато находилась в русле средиземноморских, прежде всего, италийских, антикизирующих идеологических конструкций, находя, в частности аналогию в венецианском энетизме, признававшем венецианцев потомками древнего народа энетов/венетов[438]. Далмацию, характеризующуюся мощной античной традицией, роднила с государствами Италии апелляция к классической древности, а унаследованный от Средневековья далматинский патриотизм и дистанцирование от «славян-готов» не способствовали протонациональному прочтению готицизма. Вместе с тем, осуществленная Прибоевичем реабилитация имени славян, прежде ассоциировавшегося с «варварами»-готами, объективно создавала благоприятную почву для последующего встраивания в славянский протонациональный дискурс собственно готских аспектов славянской идентичности.

Важнейший шаг на пути превращения готов в доблестных предков славян осуществил дубровницкий историк Мавро Орбини, который в своем знаменитом труде «Королевство славян» (1601 г.)[439]фактически поставил на службу своей славянской идее и иллиризм, и готицизм, превратив последний в важный элемент славянского протонационального дискурса. Готские сюжеты Летописи попа Дуклянина, опубликованной в книге Орбини в переводе на итальянский язык, органично сочетались с разработанной автором концепцией истории славян, в которой важная роль отводилась исходу славян со своей прародины, локализованной Орбини в Скандинавии, то есть там, где средневековые авторы традиционно размещали древнюю родину готов. При этом летописные готские короли играли в труде Орбини роль связующего звена между античной эпохой, когда могущество «славян-иллиров» выражалось в правлении целого ряда римских императоров, якобы имевших славянское происхождение (таких, например, как Константин Великий и Юстиниан), и Средневековьем, когда воображаемая «славянская империя» нашла свое продолжение в Сербском царстве Стефана Душана[440].

Концепция Орбини оказала большое влияние на авторов так называемого «барочного славизма», а его схема славянской истории, с отведением ключевой роли готской династии «Свевладичей» (потомков Сенулада/Свевлада), стала практически канонической для историографии Дубровника, Далмации и Хорватского королевства (в составе монархии Габсбургов) XVII–XVIII вв. При этом происходившее в эту эпоху усложнение протонационального дискурса, выразившееся в появлении собственно хорватского протонационализма, придавало новый смысл и апелляции к готскому наследию, что хорошо видно в труде хорватского историка Павла Риттера-Витезовича «Возрожденная Хорватия» (1700 г.)[441]. Это произведение, призванное обосновать территориальные притязания Габсбургов при разграничении с Османской империей, последовавшем после заключения в 1699 г. Карловицкого мира, содержало, по признанию современных исследователей, все необходимые элементы для концептуализации хорватской общности как национальной[442]. Готская традиция оказалась органично встроенной в эту концепцию, так как в труде Витезовича не только детально обрисовывались территориальные и «этнические» (общий язык, общее происхождение) параметры Хорватии, но и содержалось историческое обоснование государственного континуитета Хорватского королевства в его «исторических» границах со времен правления готского короля Остривоя (Остроила в Летописи попа Дуклянина).

Идеи Витезовича, в свою очередь, оказали влияние на последующее развитие (прото)национальной идеологии в Хорватии вплоть до появления в первой половине XIX в. идейного течения (нового) иллиризма, связанного, прежде всего, с именем Лю девита Гая. Хотя этот новый иллиризм можно рассматривать в качестве хорватской версии славянского романтического национализма, активно развивавшегося в то время в славянских землях монархии Габсбургов и, прежде всего, в Чехии, его генетическая связь с предшествующим протонациональным дискурсом не подлежит сомнению[443]. Правда, элементы готицизма в этой новой идеологии окончательно теряются: хорватский национализм XIX столетия в них уже не нуждался.