– Я совершила ошибку, – призналась она. Как будто оставить ребенка было простым недоразумением. – Ты вырос, пришло время простить меня.

– Это не было ошибкой, ты исчезла на шесть лет, ты даже не позвонила мне, чтобы узнать, как я! Ты бросила меня! – закричал он. Она смотрела на него с удивлением и страхом. – Я не хочу тебя больше видеть. И если бы я мог, то отобрал у тебя Мэдисон, ты не заслуживаешь ее, – сказал он, развернулся и потянул меня оттуда.

Мы шли по длинным коридорам, пока не добрались до крошечной комнатки, освещенной маленьким окошком наверху.

Я посмотрела на Ника. Он выглядел потерянным. Мне так страшно было видеть его таким. Он прижал меня к стене и прильнул своими губами к моим.

– Спасибо, что ты со мной, – прошептал он. Услышав, что его голос дрожит, я обхватила руками его лицо и посмотрела в глаза. – Я никогда не смогу забыть, что она бросила меня. Но теперь, когда у меня есть ты, мне уже не важно, что было раньше, Ноа, уже нет. Тебе удалось заживить рану, которая не переставала кровоточить, и я люблю тебя за это еще больше.

Я почувствовала, что мои глаза наполнились слезами.

– Иди сюда, – сказал он.

Это был второй раз, когда мы занимались любовью, и на этот раз наша любовь была окутана тяжелыми воспоминаниями…

– Завтра мы ее выпишем, ей намного лучше, чем я ожидал, – сообщил нам доктор.

Было уже пять часов дня, и нам надо было ехать в Лос-Анджелес.

– Я вернусь на этой неделе, – заверил он Мэдисон, глаза которой наполнились слезами. – В среду я буду у тебя и привезу тебе подарок, чтобы тебе было повеселее, – сказал он, осторожно и с любовью обнимая ее.

– Через два дня? – спросила она, надувшись.

– Всего через два, – сказал Ник, поцеловав ее белокурую макушку.

* * *

Когда мы вышли из больницы, Ник был уставшим и подавленным.

– Хочешь, я поведу? – предложила я, когда мы подошли к машине.

Он посмотрел на меня с улыбкой и прижал к водительской двери.

– Хочу напомнить, что последний раз, когда ты села в мою машину, я потерял ее.

– Ты никогда не перестанешь напоминать мне это, да? – ответила я, закатив глаза.

– Никогда, Рыжая, – сказал он, поцеловав меня в губы.

Я села на пассажирское сиденье. Далее были короткие остановки, много кофе и громкая музыка по радио, чтобы не уснуть.

Подъехав к дому, мы даже не подумали о наших родителях, о том, что они уже вернулись. Измотанные, мы поднимались по ступенькам крыльца. Ник обнимал меня за плечи, а я обхватила его за талию. И в этот момент появилась моя мама. Мы буквально подпрыгнули и отлетели друг от друга, как два одинаково заряженных магнита.

– Наконец-то вы приехали, я уже начала волноваться, – сказала она, крепко обняв меня.

Все произошедшее за последние два дня и растревоженные воспоминания всколыхнули во мне нежные чувства к маме, и я крепко обняла ее в ответ.

Дома Уильям расспросил нас о состоянии Мэдди.

– Я рад, что с ней все в порядке, – сказал он, вставая с дивана.

Ник стоял в другом конце комнаты, напротив меня. Было так странно стоять далеко и не касаться друг друга. За последние сорок восемь часов я привыкла к тому, что Ник всегда был рядом.

– Я устала, и если вы не возражаете, то пойду наверх. Завтра у меня уроки, – сказала я, пристально посмотрев на него.

Николас хитро улыбнулся.

– Я тоже должен идти, уже поздно, и у меня тоже завтра занятия. Доброй ночи! – попрощался он.

Мы вместе поднялись по лестнице. Ник прислонил меня к стене и бесцеремонно засунул руку мне под белье.

– Пойдем ко мне спать, – сказал он мне на ухо. Он целовал и покусывал мою шею.

– Я не могу, – ответила я, откинувшись назад и слегка застонав от удовольствия.

– Ты не можешь издавать такие звуки и при этом надеяться, что я не затащу тебя в постель, – сказал он, прижав меня своими бедрами к стене так, что я чуть не сошла с ума от удовольствия.

– Мама может прийти в любой момент, Николас… – предупредила его я в то время, когда его рука гладила меня по бедру, – я не хочу, чтобы у нее случился сердечный приступ, – сказала я, неожиданно шумно выдохнув.

– Ты определенно пойдешь со мной, – решил он, увлекая меня за собой.

– Нет! – отбивалась я, смеясь и упираясь каблуками в пол.

Он остановился, услышав шум внизу.

– Я люблю тебя, – сказал он, быстро целуя меня в губы. – Если что, ты знаешь, где меня искать.

– Вторая дверь слева, я знаю… – сказала я, смеясь, и ушла в свою комнату.

Я не могла себе представить, как мы будем теперь жить, находясь под одной крышей с родителями. Нам нужно будет выработать правила.

Так много всего случилось за последние несколько дней. Я оказалась в водовороте противоречивых мыслей и чувств. С одной стороны, я была счастлива с Ником. Я не знала, как долго это продлится, учитывая наши взрывные темпераменты, но я определенно была от него без ума. Мне было трудно удержаться, чтобы не встать и не пойти к нему, но я заставила себя этого не делать.

Я вспомнила о письмах с угрозами от отца. Стоит ли мне кому-нибудь рассказать о них? И зачем? Он был в тюрьме. Я даже не была уверена, что письма от него.

Ронни мог узнать о моем отце и использовать это знание против меня. Поэтому я решила сохранять все в тайне, по крайней мере, пока не получу еще одно письмо.

На следующее утро я нервничала, ведь мне предстояло встретить всех, кто был связан с историей на вечеринке. Я надела форму и побежала вниз по лестнице. Как обычно, Уильям уже уехал, а Ник и мама завтракали, сидя у кухонного острова. Когда я вошла, наши глаза встретились. Мама встала и начала, как обычно, готовить мне завтрак. Я подошла к Нику с галстуком, хотя уже научилась завязывать его сама, и пока моя мама не видела, быстро поцеловала его в губы.

Он нежно поцеловал меня в ответ, завязывая узел.

Мы отошли в сторону и встали так, чтобы нас не было видно. Мама занималась завтраком, а из динамиков лилась музыка, которую она всегда включала по утрам.

Игра была опасной, но она меня сильно заводила.

Его руки осторожно опустились и скользнули мне под юбку.

Он начал гладить мне ноги, потом поднялся выше.

– Ты заходишь слишком далеко, – сказала я с невинной улыбкой.

Он убрал руки в тот момент, когда мама повернулась, чтобы положить яичницу мне на тарелку.

Мама почти не разговаривала с нами, она была погружена в свои мысли.

– Мам, ты в порядке? – спросила я, глядя на нее с беспокойством.