Когда они вернулись после бала в Лувр, Катрин, поглядев на себя в зеркало, увидела, что ее глаза стали более яркими, а щеки горели. Надежда омолодила ее на десять лет.

Придет ли сегодня король? — спросила она себя. В воображении Катрин возникла маленькая сцена — Генрих выговаривает ей за флирт с Видамом. Она мысленно ответила ему: «Генрих, неужели ты ревнуешь?»

Она почти не спала в эту ночь; даже ранним утром Катрин еще надеялась на появление Генриха.

Но, как это часто случалось в прошлом, он не пришел. И все же Катрин не теряла надежды.

— Одна свадьба порождает другую, — сказала Катрин своей старшей дочери.

Бедная Элизабет! Какой юной она была! Ей исполнилось только четырнадцать лет — она еще не созрела для замужества.

Катрин послала за девочкой, чтобы лично сообщить ей новость.

— Моя любимая дочь, я хочу поговорить с тобой о твоем браке.

Девочка посмотрела на мать своими большими темными глазами.

Я становлюсь излишне чувствительной, подумала Катрин; она смутилась, вспомнив, как когда-то давно ее, еще девочку, вызвал к себе папа, чтобы поговорить с ней о замужестве.

— Да, мама?

— Ты, наверно, знала, когда женился Франциск, что твоя очередь — следующая?

Несчастный ребенок проглотил слюну.

— Да, мама.

— Ты не должна печалиться, это чудесная новость. Тебя ждет отличный брак.

Девочка молчала. Кто станет ее супругом? Она перебирала в памяти знакомых ей молодых людей. Наверно, кто-то из Бурбонов — в их жилах течет королевская кровь. Или какой-нибудь де Гиз — в последнее время эта семья поднялась едва ли не выше королевской. У герцога де Гиза был сын — молодой Генрих. Перспектива получить его в мужья одновременно пугала и волновала девочку. Генрих обещал стать копией своего отца.

— О, мама, — вырвалось у Элизабет, — не мучай меня. Скажи, кто он? Кто?..

— Моя девочка, ты поедешь в Испанию. Станешь женой его августейшего Величества, испанского короля Филиппа.

Девочка побледнела, у нее был такой вид, будто она вот-вот упадет в обморок. В Испанию! Это так далеко от дома! К испанскому королю! Но ведь он уже старый человек.

— Похоже, ты не сознаешь, какая честь тебя ждет, моя дочь.

— Но, мама, — прошептала Элизабет, — это так далеко!

— Ерунда! — Катрин заставила себя громко рассмеяться. — Подумай, моя дорогая, ты станешь королевой… Королевой страны, которую многие считают самой великой на свете. Подумай об этом!

— Но я не хочу ехать.

— Не хочешь стать королевой Испании?

— Нет, мама. Я бы предпочла остаться французской принцессой.

— Что? Быть старой девой, как твоя тетя Маргарита?

— Она собирается выйти замуж. Почему я не могу подождать, пока мне не исполнится столько лет, сколько сейчас тете Маргарите?

— Потому что, моя дорогая, решено, что ты выйдешь замуж за короля Испании.

— Я ненавижу короля Испании.

— Замолчи! Это все, чем ты можешь отблагодарить меня за то, что я воспитывала, оберегала, учила тебя?

— Он старый.

— Ему всего лишь тридцать с небольшим.

— Но он женат на английской королеве, мама.

— Ты ведь знаешь, что английская королева умерла.

— Но я слышала, что он собирается жениться на новой королеве.

— Ты должна прислушиваться не к сплетням, а к голосу рассудка. Моя дорогая дочь, ты выйдешь замуж за короля Филиппа.

— Когда, мама?

— О, это будет организовано скоро, не бойся.

— Именно этого я и боюсь. Он приедет сюда за мной… или меня отправят к нему?

— Вы поженитесь в Нотр-Дам, как Франциск и Мария.

— Значит, он приедет за мной?

Катрин убрала волосы с горячего лба дочери.

— У тебя разыгралось воображение! Неужели ты полагаешь, что великий король Испании отправится за женой в такое путешествие? Конечно, нет; в церемонии бракосочетания примет участие доверенное лицо Филиппа. Герцог Альба займет место короля Испании. Тебе понравилась свадьба Франциска, верно? Теперь твоя очередь.

Элизабет бросилась к ногам матери.

— О, мама, мама, я не хочу выходить замуж. Я не могу уехать отсюда. Не хочу покидать родной дом ради старого человека.

Катрин, смягчившись, привлекла к себе девочку; она подвела дочь к дивану, села рядом с ней, обняла Элизабет. Королева заговорила с дочерью так, как она не говорила ни с одним из своих детей, кроме Генриха. Она рассказала ей о своем детстве, о своем честолюбивом и хитром родственнике, папе римском, о монастыре Мюрате, о толпе, требовавшей, чтобы маленькую Екатерину отдали солдатам; наконец, она поведала дочери о приезде во Францию, о том, как она боялась новой жизни, но со временем полюбила ее.

Девочка, слушая мать, стала постепенно успокаиваться.

— Но Испания — это страна, пленником которой был мой отец, — печально промолвила Элизабет. — Он провел там худшие годы своей жизни.

— Моя дорогая, — сказала Катрин, — у нас нет выбора, мы должны подчиниться.

— Да, дорогая мама.

— Мы все познали страдания, подобные твоим. Возможно, король Испании покажется тебе таким же замечательным человеком, каким я считаю твоего отца. Сейчас во всем свете для меня нет человека лучше Генриха, однако когда-то я боялась его, как ты боишься короля Испании.

— Надеюсь, это произойдет, мама, но я полна дурных предчувствий.

Катрин нежно обняла дочь; королева тоже испытывала чувство растерянности.

Король пришел в личную комнату Катрин, и она отпустила своих девушек.

— Я хочу поговорить с тобой, Генрих.

Он повернулся к ней; лучи солнца упали на его лицо. Он постарел со времени штурма Сент-Квентина; его лучшие годы были уже в прошлом. Катрин напомнила себе, что молодость Генриха досталась Диане, и в ее душе всколыхнулась горькая обида.

— Насчет Элизабет, — добавила она.

Генрих явно испытал облегчение.

— Элизабет, — повторил он.

— Она почти не раскрывает рта, заметно побледнела. Боюсь, она заболевает. Она никогда не блистала здоровьем.

— Известие о скором замужестве — серьезное испытание для ребенка, — мягко промолвил Генрих. — Оно могло разволновать девочку.

Он вспомнил о том дне, когда ему сообщили, что у него будет жена-итальянка.

Катрин подошла к мужу; ей хотелось быть поближе к нему; она взяла его под руку.

— Мы это понимаем, Генрих, верно?

— Да.