Герман дернулся, судорожно сжал кисть, и его указательный палец нажал на курок. Автоматный боек щелкнул, рванулся к капсюлю патрона, и незамедлительно прогремел выстрел. Взрыв пороха выбил пулю в ствол и…

Этот выстрел стал бы последним мгновением в жизни девочки, если бы Алексей Коновалов не успел толкнуть ее рукой в плечо. Катя откатилась, и пуля, вырвавшись из ствола, пролетела в миллиметре от ее головы и унеслась в лес.

Мертвый Тыча рухнул спиной в большой муравейник, пристроившийся к тоненькой молоденькой березке. Он прекратил стрелять, выронил оружие и еще несколько секунд содрогался в конвульсиях, круша жилище лесных обитателей.

Муравьи же, раздосадованные глобальными разрушениями своего жилища, мгновенно набросились на обидчика, проворно облепили его и устроили себе пышный обед.

Алексей помог Кате подняться, обнял ее и нежно поцеловал в щеку.

— Спасибо тебе, ты опять спасла мне жизнь.

— А ты мне, — улыбнулась Катя и припала губами к его грязной щеке.

Испуганная, разнервничавшаяся Света пошла в кустики, и там ее стошнило. Алексей Коновалов подошел к Виктору, развязал веревку на запястьях, и они обнялись.

— Ну ты даешь, Леха! Как в супербоевике, — восторженно вымолвил Витя, когда окончательно пришел в себя и понял, что опасность миновала.

— А ты как думал, — произнес Алексей, — я друзей в обиду никому не давал, никогда. — Он криво улыбнулся и взялся рукой за бок. Одна из германовских пуль пробила ему жировую складку на поясе, и теперь каждое движение приносило нестерпимую боль. Пуля, образовав дыру в коже, улетела в лес, а рубаха на этом месте покраснела от крови. А Виктор тем временем бросился к Светлане, обнял и поцеловал дочку, взял ее на руки. И лишь Альфреда Репутатского никто не обнял. Он стоял у деревьев и хотел сквозь землю провалиться.

— А с этим что будем делать? — Все посмотрели на жалкого, забитого Репу.

— Простите, что у меня такой… — произнесла Катя и заплакала. Она хотела добавить слово «отец», но выговорить его у нее язык не повернулся. Алексей погладил девочку по голове и подошел к Репе.

— Ты гнида и мразь, ради спасения своей мелочной шкуры подставил моих друзей и свою дочь под верную смерть. Ты падла навозная, сволочь. — Алексей сжал кулак, размахнулся и хотел для профилактики съездить Альфреду по лицу, но сдержался. Репутатский же, как забитый щенок, съежился в комок, зажмурился, опустился на колени и зарыдал. — Руки об тебя марать не хочется.

Леха отошел к друзьям.

Вдруг у них за спиной зашевелились кусты и затрещали ветки. Друзья в испуге обернулись и отскочили в сторону, а Алексей мгновенно нагнулся, поднял с земли автомат Демина и направил его на звук.

— Не стреляйте, это я, — послышался хриплый бас. Из чащи, как медведь, вылез не кто иной, как Гриня Дуболомов. Голова и плечи у него были в крови, он шатался после нокаута, прихрамывал на обе ноги, но все-таки приплелся на голоса.

— Там сзади менты, надо сматываться, — выдавил он.

— Если хочешь — валяй, а нам бежать некуда. — Алексей опустил оружие.

Гриня обвел туманным взглядом всех присутствующих и спросил:

— А где босс, Фома и остальные?

— Твоего босса муравьи съели. — Леха с улыбкой указал на тело Германа.

Дуболомов посмотрел и покачал головой:

— Давно пора, а то он совсем забеспредельничался, а вот Фому и остальных жаль, они попали под его дурное влияние.

В лесу послышались голоса, сопение собак и хрипы милицейских раций, и через минуту на поляну вышел вооруженный отряд из двадцати человек. Во главе его шел начальник Управления по борьбе с терроризмом полковник ФСБ Перекатов. Рядом с ним были чины поменьше и два десятка рядовых милиционеров. Алексей положил автомат на землю и подошел к друзьям.

Оперативники изучили место происшествия, осмотрели трупы бандитов, раненых и вызвали по рации криминалистов.

— Неужели ты один их всех обезвредил? — задали вопрос изумленные милиционеры.

— В общем, один, но мне друзья помогали, — застеснялся Леха.

— Один, — добавил Витек и с улыбкой посмотрел на друга. — А теперь нам можно уйти? А то моя дочь больна, ее бандиты насильно увезли из больницы, а ей необходимо ехать в Америку для проведения сложной операции.

— Сейчас снимем показания свидетелей и потерпевших, обследуем место преступления и всех отпустим, — объяснил полковник.

— Давайте поступим так, — начал Леха, — вы тут без нас все обследуйте, а мы с вами в Москве свяжемся и дадим показания.

— Так не делается. Надо…

— Я сам знаю, что делается, а что не делается, — начал злиться Коновалов и потянулся к автомату. Милицейское твердолобие его раздражало. — Взрывать мосты — делается, пускать поезда под откос — делается, а уехать домой больным, усталым людям — не делается. К тому же вы не забывайте, что мы выполнили вашу работу.

Милиционеры посовещались и, записав адреса всех присутствующих, отпустили их с миром. Всех, кроме Грини Дуболомова и Альфреда.

— А этот человек был с нами, когда мы с бандитами сражались, — вдруг произнес Коновалов и показал на Репутатского.

Альфред вскинул на него удивленный взгляд и запричитал:

— Да, да, и моя дочь подтвердит. — Он уставился на Катю, а та фыркнула, презрительно посмотрела на отца и отвела взгляд. И на этот раз милиционеры поверили Коновалову и отпустили Репу.

— Спасибо вам за то, что помогли мне уехать домой, — Альфред вдруг начал благодарить Леху, а тот зло посмотрел на него и потом объяснил:

— Я тебя освободил не для того, чтобы ты домой ехал, а для того, чтобы ты отвез нас в психиатрическую больницу, где содержат мать Кати.

Услышав это, Альфред открыл рот от изумления.

— Отвезешь нас к ней — останешься жив и здоров, а нет…

— Отвезу, — выдохнул Репутатский и опустил голову.

Слушая их разговор, Катя возрадовалась в душе. Она давно не видела матери и очень хотела с ней встретиться.

— А было бы еще лучше, если бы она переехала к нам жить. — Катя с надеждой посмотрела на Алексея.

— Именно, — кивнул тот.

Милиционеры показали друзьям ближайший путь к реке и даже дали провожатого. На реке недавних беглецов встретил катер и отвез в город, а там машиной их доставили на вокзал, и друзья благополучно добрались до столицы на поезде.

На Ленинградском вокзале они взяли такси и отвезли усталую, измученную погонями Светлану в госпиталь. Витек остался с ней, а Катя, Алексей и Альфред поехали в психиатрическую клинику имени Кащенко, туда, где под стражей содержали мать Кати. По приказу Коновалова Альфред должен был забрать ее домой, и на этом ее заточение заканчивалось.