Откинувшись на стуле, она потягивала лимонад. Потом поинтересовалась:

– Когда вас распустили на каникулы?

– Два или три дня назад. Афина все еще в Швейцарии. И бог знает, когда приедет, и приедет ли вообще.

– Я и не знала, что ты уже дома.

– Откуда тебе было знать?

– Ну, Лавди могла бы сказать мне.

– Размечталась! У нее все мысли только о своей проклятой Тинкербелл. – Эдвард улыбнулся Джудит. – Тебя прельщает перспектива прожить целый месяц в Нанчерроу или, быть может… сердце уходит в пятки?

Она сообразила, что он ее поддразнивает.

– Нет, не уходит.

Усмешка исчезла с его лица, он вдруг посерьезнел.

– Мама рассказала мне о том, что случилось с твоей тетей. Ужасно! Прими мои соболезнования. Черт возьми, для тебя это был, наверно, такой удар!

– Да, это точно. Но боюсь, она никогда не отличалась осторожностью за рулем.

– Я ездил в ее дом, – сообщил он.

– Ездил в Уиндиридж?!

– Да. Нас с Палмером снарядили привезти твой скарб. Был первый день каникул, а я пахал как ломовая лошадь.

– Очень мило с твоей стороны.

– У меня не было выбора.

– Как… как тебе Уиндиридж?

– Немножко мрачноват.

– А Эдна и Хильда были там?

– Две старые служанки? Все еще на посту. Помогли нам разобраться с твоими пожитками, все собрали и упаковали.

– Это всегда был довольно мрачный дом… – Джудит хотелось узнать, не заметил ли Эдвард Билли Фосетта, рыщущего вокруг и наблюдающего за их действиями, но она решила воздержаться от каких бы то ни было вопросов. Она сморщила нос. – И там полно всяких удивительных вещей и сувениров, которые тетя Луиза привезла из Индии. Шкуры, слоновьи ноги, медные гонги…

– Вообще-то, я не заходил в ту часть дома, так что ничего такого не видел.

– А где теперь мои вещи?

– Вероятно, Мэри Милливей разобрала их. Расставила и разложила все по своим местам, а может, и гардероб твой распаковала. Мама заявила, что «розовая» спальня отныне твоя.

– Она так добра ко мне!..

– Ей это только в радость. Она любит принимать гостей, и чем их больше, тем лучше. – Эдвард посмотрел в сторону паба. – Ура, вот и наш пирог! У меня уже живот сводит от голода.

– Вот и ваш заказ, моя радость. – Тарелки с глухим стуком опустились на стол. – Отведайте, и вам сразу полегчает.

Громадные пироги в их тарелках испускали ароматный пар. Джудит взяла нож и разрезала свой пополам, изнутри выдавилась дымящаяся начинка – бифштекс и картофельное пюре. Запахло луком, у нее потекли слюнки. Налетевший порыв ветра растрепал ее волосы, и они упали ей на лицо. Она отвела их ладонью назад и улыбнулась своему спутнику.

– Я так рада, – сказала она ему в порыве благодарности, граничившей со счастьем, – что мы не пошли в «Митру».

На пути в Нанчерроу, когда, спускаясь под гору, они уже въехали в Роузмаллион, Эдварда посетила еще одна блестящая идея:

– А что, если нам заехать к тете Лавинии? Я еще не успел с ней повидаться, и, может быть, нам даже удастся выпросить у Изобель по чашке чая.

– Я еще пирог не переварила.

– Я тоже, но все равно. – Он подался вперед и хлопнул Палмера по крепкому плечу. – Палмер, тебе ведь не надо спешно возвращаться на работу?

– Мне нужно доставить полковнику то, что он просил. Он ждет. Я обещал не задерживаться.

– Тогда поднимись на холм и высади нас там, а домой мы пешком вернемся.

– Как скажешь.

– Отлично. Тогда поехали! – Он снова откинулся на сиденье, отбросил рукой упавшую на лоб прядь. – Ты ведь не против, Джудит? С кем еще так поболтаешь по душам, как не со старушкой Лавинией!

– Если тебе так хочется, то, конечно, давай заедем. Вот только удобно ли вваливаться без предупреждения?

– Она обожает приятные сюрпризы.

– Еще только половина четвертого. А если она отдыхает?

– Она никогда не отдыхает, – заверил Эдвард.

И оказался прав – тетя Лавиния в это время не отдыхала. Они нашли хозяйку в солнечной гостиной. Сидя за письменным столом, она разбиралась со своей корреспонденцией. В камине плясали слабые язычки пламени, и, как в прошлый раз, очаровательная комната вся искрилась и сверкала в лучах света. Когда дверь распахнулась, Лавиния живо повернулась в своем кресле, подняла руку, чтобы снять очки. Столь неожиданно и бесцеремонно потревоженная, она замерла с выражением легкого удивления на лице – но лишь на секунду. Когда она узнала Эдварда, ее черты осветились восторгом.

– Мой милый мальчик! Какой чудесный сюрприз! Эдвард, я даже не знала, что ты приехал домой.

Она протянула к нему руку, он подошел, и они обнялись и поцеловались. Джудит заметила, что на этот раз старушка одета гораздо более по-домашнему, чем в то памятное воскресенье, на званом обеде. Плотная твидовая юбка, толстые чулки и скорее удобные, нежели элегантные, туфли. Поверх кремовой шелковой блузки – длинная кофта на пуговицах, на шее – золотая цепочка и нитка жемчуга.

– Решили заглянуть по пути. Мы возвращаемся в Нанчерроу из Пензанса. Палмер высадил нас, и мы его отпустили, домой пойдем пешком.

– Боже, какая неукротимая энергия! А, Джудит! Все хорошеет и хорошеет. В школьной форме. Сегодня у тебя первый день каникул? Какое удовольствие для меня! Ну идите сюда, присаживайтесь, располагайтесь поудобнее, и рассказывай мне, Эдвард, все-все… Чем ты занимался? Сколько времени ты уже дома?

Она откинулась в кресле, Эдвард придвинул поближе низкий табурет, а Джудит села на подоконник и стала смотреть на них двоих и слушать о жизни в Харроу, о возможности сделаться старостой класса, об успехах и неудачах регбийной команды. Посыпались вопросы о результатах экзаменов, о возможности поступления в Оксфорд или Кембридж, об общих друзьях и о мальчике, которого Эдвард привозил в прошлом году домой на летние каникулы. Джудит дивилась, как человек в таких летах, к тому же никогда не имевший собственных детей, может проявлять столь живую заинтересованность, отзывчивость и чутье по отношению к молодому поколению. Дело, видимо, в том, что тетя Лавиния всегда тесно общалась с детьми Кэри-Льюисов, никогда не теряла с ними связь.

Старушка удовлетворилась лишь тогда, когда узнала все, что только можно, и напоследок потребовала самых горячих новостей:

– А чем вы двое занимались сегодня?

Эдвард рассказал ей. О том, как заезжали за Джудит в «Святую Урсулу», и как снимали мерку для нового твидового костюма, и как потом ели корнуолльский пирог в садике маленького паба.

– Ох, как я вам завидую! Что может быть вкуснее хорошего пирога с мясной или фруктовой начинкой, да еще на свежем воздухе! А теперь, я думаю, вы уже опять проголодались. – Лавиния взглянула на свои золотые часики. – Уже почти четыре часа. Эдвард, дорогой, почему бы тебе не сбегать на кухню и не попросить Изобель, чтобы она принесла нам чай? Может, у нее найдется для нас и немного песочного печенья. Или быть может, горячие тосты?