Он остановился у двери и прислушался. Выстрелы прекратились.

Нэт открыл дверь.

Два десятка изрешеченных пулями машин забили улицу перед клубом, натекшие из пробитых баков лужи опасно поблескивали в лучах солнца. В воздухе стоял сильный запах бензина.

Двигатель мусоровоза урчал, но машина не двигалась с места, и через секунду Нэт понял почему.

Ковер из одетых в синее тел устилал улицу. Сотни полицейских лежали на спине, уставившись в небо, дергаясь и дрожа. Его снова охватило отчаяние: план Аварии не сработал. Теперь только он мог помочь своим друзьям.

А он стал ничем.

Он шел, осторожно ступая между лежащими копами. Они не отрывали от него полных ярости и жажды мести глаз. Если бы они могли, то разорвали бы его на куски.

Нэт впустил в себя их ненависть. Он заслужил ее. Он был Великим Вождем – и он допустил смерть двух Зероев.

Несколько минут под сконцентрированными, полными ненависти взглядами копов, и ему показалось, что земля внезапно ушла у него из-под ног. Падая, он покатился во тьму, не понимая, где он и что происходит. Та часть его, которая всегда так жадно хотела внимания, пусть даже полного отвращения, на секунду вздрогнула и замерла.

И Нэт вывернул свою силу наизнанку.

Он использовал свой стыд, как кулак, сокрушая свое эго, уже подточенное его поражением в борьбе за жизни Дэйви и Итана. Все его требования внимания, подчинения и поклонения рассыпались, словно пыль на ветру.

Нэт всю жизнь терпеть не мог этот сонет. Но сейчас он повторял в уме эти строчки, и они служили ему опорой. Пустыня мертвая… и небеса над ней…

Лучи ярости и ненависти, бившие в него со всех сторон от лежавших полицейских, потускнели, ослабли и, наконец, соскользнули с него, устремившись обратно в небо.

Он был недостоин их внимания.

Нэт подошел к ближайшему лежащему офицеру в выглаженной синей форме. Опустился возле него на колено и заглянул ему в лицо, глядя в дрожащие, полные гнева зрачки.

– Меня здесь нет, – сказал Нэт. – Я ничто.

Лежащий смотрел мимо него, словно Нэт на самом деле был невидим. Был ничем.

Похоже, его план действовал, но сейчас малейшая тень удовлетворения могла выдать его. Нэт упорно повторял про себя: я потерял двух Зероев. Я полное ничто.

Он осторожно перешагнул через полицейского и пошел дальше, пробираясь сквозь дрожащую шуршащую массу лежащих тел, не позволяя себе ни одного момента уверенности или ощущения правильности своих действий.

Никто не остановил его. Никто не видел его.

Через минуту, показавшуюся ему очень долгой, он оказался позади Роя, там, где трясущиеся полицейские еще стояли на ногах.

Квинтон Уоллес стоял в группе старших офицеров, чьи парадные мундиры были увешаны медалями.

Вид у Роя был скучающий. Он стоял, жуя губу, уставившись на огромный грузовик и словно бы обдумывая что-то.

Я ничего не стою, напомнил себе Нэт. Я ничто.

Он продолжал медленно идти вперед. Никто не обращал на него ни малейшего внимания.

Но когда он оказался всего в нескольких ярдах от Уоллеса, случилось нечто потрясающее и ужасное – Нэт испытал всплеск надежды.

Он увидел Итана.

Итан, в джинсах и слишком тесном для него пиджачке, стоял посреди группы старших офицеров. Все его тело дрожало мелкой дрожью, зрачки вибрировали, рот непроизвольно открылся. Он был одним из роящихся зомби – но он был жив.

Нэт торопливо подавил свою радость, но было слишком поздно.

– Ты всерьез думал, что я тебя не замечу? – спросил Квинтон Уоллес, переводя взгляд со здания клуба на Нэта.

Рой рассмеялся, и Нэт почувствовал, как этот хриплый звук словно бы обжигает его. Я никто и ничто. Я опасен для Зероев.

– Нет, серьезно? – удивился Рой. – Мне уже приходилось убивать Сталкера.

Сталкер. Нэт чуть не пошатнулся при этом слове.

Внезапно все стало кристально ясно. Его сила и сила Тибо были зеркальным отражением друг друга. Сейчас униженный Нэт был просто еще одной версией Анонимуса.

Нет, не Анонимуса. Его звали Тибо Эммануэль Дюран, хотя он никогда не пользовался своим вторым именем. Внезапно воспоминания затопили его: детали лица Тибо, их долгие разговоры, когда они отправились на кемпинг в национальный парк секвой, все те случаи уже здесь, в Кембрии, когда Нэт обрывал Тибо, забывая о его присутствии. Все те гадости, которые Голос Итана бросил им в лицо позапрошлым летом, когда он рассказал им: как родители забыли Тибо в больнице, как они забыли о существовании своего старшего сына.

Нэт в первый раз по-настоящему вспомнил своего друга. Теперь, когда он стал таким же, как Тибо, он наконец понял всю его ярость, его боль и дзен.

Ему предстояло быть разорванным на куски, как раз когда он столько всего узнал. Когда единственное, чего он хотел, было узнать еще больше.

– Как ты находишь меня посреди всей этой толпы? – спросил он.

Квинтон Уоллес пожал плечами и небрежно махнул рукой в сторону стоящих рядом копов:

– Какая толпа? Все это внутри меня. Это гладкие кусочки, составляющие одно целое. До тех пор, пока я в фокусе, я не забуду про твое присутствие.

Ну конечно, это было все равно что находиться с Тибо наедине – сложно, но тогда его можно было помнить… Значит, его план…

Нэт бросил взгляд на расстегнутую кобуру на поясе ближайшего полицейского, в которой виднелся пистолет.

Полицейский сделал быстрый шаг назад.

– Слишком поздно, – заметил Рой.

Чувствуя свое поражение, Нэт опустил глаза вниз, глядя на начищенные одинаковые ботинки вокруг себя. Он не заслужил победы. Не заслужил права отомстить за Дэйви. Он не заслужил жизни.

– Мне очень жаль, – прохрипел он.

– Ничего страшного, – спокойно сказал Рой. – По крайней мере, ты попытался застрелить меня – уже кое-что. Я был очень разочарован, обнаружив Дэйви в наручниках. Это так скучно, когда не надо даже прилагать никаких усилий.

Нэт покачнулся, чувствуя, как слезы стыда жгут его глаза:

– Это я был виноват. Я приказал Анону…

– Меня это не интересует. Пожалуй, пора убить тебя. – Рой улыбнулся. – Мне еще не приходилось стрелять в кого-то.

Он указал на сердце Нэта, и двадцать копов вокруг выхватили оружие и направили его в одну точку трясущимися от ярости руками.

– Они же будут стрелять друг в друга, – едва выговорил Нэт.

– Можно подумать, меня это волнует, – ответил Рой и вдруг нахмурился, глядя на вытянутую руку офицера, стоящего рядом с ним. Оружия в руке не было.