Вскоре Неверфелл поняла, что бежит вслепую. Камни выворачивались у нее из-под ног и впивались в подошвы, в нос забивался запах раздробленного кремня и известняка. Она поскользнулась и разбила колено, но тут же вскочила и побежала дальше. Возможно, ей удастся обнаружить свежую дыру в стене, и преследователи побоятся сунуться за ней в туннель, который грозит обрушиться.

«Но мне-то ничего не останется, кроме как бежать по нему».

Неверфелл перескочила через невидимую в меловом тумане кучу булыжников и скатилась с другой стороны, когда ей навстречу вынырнула бледная фигура в знакомой форме дворцовых слуг. Одной рукой служанка держалась за вделанный в стену железный рычаг. Неверфелл успела вскрикнуть, но вот затормозить у нее уже не получилось.

– Ох, простите! – выпалила она, врезавшись в служанку.

Пока Неверфелл пыталась восстановить равновесие, та уже вцепилась ей в рукав.

– Мисс? – шепотом спросила она. – Мисс Неверфелл?

Неверфелл не знала, что ее выдало, но сочла за лучшее не уточнять. Она рванулась, и служанка коротко, по-птичьи свистнула. Секунду спустя к ним подбежали еще двое слуг.

– План изменился! – тихо сказала служанка. – Идем к Воздушной двери!

Не обращая внимания на протесты Неверфелл, слуги схватили ее под руки, поставили на ноги и потащили сквозь облако пыли. Женщина шла впереди. Неверфелл заметила, как она вдела палец в спрятанное в камне кольцо и потянула, открывая потайную дверь в выложенной мозаикой стене. Прежде чем Неверфелл успела что-то сказать, слуги уже толкнули ее внутрь. Дверь захлопнулась, и она осталась в узком коридоре вместе со служанкой.

– Тихо! – шикнула ее спутница. – Твой друг Эрствиль сказал, что тебе нужна помощь. Молчи, или нас найдут.

Услышав имя Эрствиля, Неверфелл успокоилась. Она все еще не понимала, что происходит, но теперь хотя бы знала, что перед ней не враг. За дверью раздавались испуганные вопли, грохот камней и лошадиное ржание. Люди кричали, разыскивая друг друга, но Неверфелл не могла расслышать, ищет ли кто-нибудь ее.

– Куча камней их задержит, они наверняка подумают, что ты под ней, – прошептала служанка. – Идем.

Неверфелл не колеблясь последовала за своей тихоголосой благодетельницей по узкому – и двоим не разойтись – коридору, пол которого был устлан толстыми коврами, а стены обиты войлоком. Тусклый свет проникал сквозь декоративные витражные оконца. Неверфелл отчего-то казалось, что все это происходит во сне. Наверное, потому, что ее спутница ступала почти неслышно и упорно молчала.

За витражными окнами проплывали знакомые Неверфелл дворики, фонтаны и укромные ниши, убранные зеленой тафтой. Неверфелл догадалась, что снова попала во дворец. Судя по всему, ее вели по коридорам для слуг, которые позволяли им выполнять свою работу, оставаясь невидимыми и неслышимыми, но при этом видеть и слышать все.

Для беглянки худшего места, чем дворец, и не придумаешь. Он был логовом тысячи утомленных скукой, жадных до скандала, никогда не спящих глаз. Во дворце находилось главное управление Следствия, а еще залы, где собирался новый Совет. И все знали, что войти во дворец так же сложно, как и его покинуть. После выступления Неверфелл перед собранием хватит одного вскользь брошенного взгляда, чтобы ее разоблачили. Иными словами, дворец был последним местом, где она стала бы прятаться. Во всяком случае, так рассудил бы любой здравомыслящий человек.

«Конечно, выбраться отсюда будет непросто, особенно теперь, когда меня снова ищут», – думала Неверфелл. Но где-то в ее голове слепым лисенком шевелился новый, пока еще робкий план.

Следовательнице Требль потребовался час, чтобы разобраться в путаных докладах о происшествии, отделить зерна от плевел и уложить факты в единую стройную картину.

У ворот дворца девочка с закрытым вуалью лицом выскочила из экипажа Чилдерсинов и исчезла в пыли, поднятой внезапным камнепадом. С этого времени все Чилдерсины и их союзники прочесывают улицы Каверны, платят осведомителям и частным детективам, а еще зачем-то организуют проверочные пункты и патрули.

Следовательница Требль по сути своей была охотницей и в равной степени полагалась на чутье и трезвый расчет. Последние новости заставили ее принюхиваться, как принюхивается львица, оглядывая саванну в поисках блюда из антилопы.

– Это она, – бормотала Требль себе под нос, направляясь к воротам дворца. – Я знаю, что это она. Их бестолковая свидетельница. Взбунтовалась, значит, и решила бежать. Мы должны найти ее. Пошлите наших людей на улицы, пусть проверят всё и в особенности пещеры, которые ведут к туннелям сыродела Грандибля.

– Это важнее, чем поиски Клептомансера? – спросил младший следователь.

– Да. Это важнее всего. Девчонка – ключ к разгадке смерти великого дворецкого. Остальные версии ни к чему не привели. Вспомнить только этот фарс, который они имели наглость назвать вскрытием!

Врачи, которым приказали найти в теле великого дворецкого признаки отравления, как могли, вежливо объяснили, что очень сложно обнаружить «что-то необычное» в теле, чья кровь напоминает жидкие кристаллы, а сердце формой схоже с бананом.

– Я надеялась, расследование так называемых репетиций в Рудниках нам поможет, – не унималась Требль, – но ни одно из тамошних убийств не было похоже на то, что случилось с великим дворецким. Никаких признаков яда в теле жертв, никаких свидетельств, что они сошли с ума и наложили на себя руки. Лишь кучка мерзких, не связанных между собой убийств. К тому же некоторые убийцы уже сознались.

Но эта девчонка… Чилдерсины берегли ее, как вино столетней выдержки, и теперь готовы землю рыть носом, лишь бы найти ее. И мы должны во что бы то ни стало их опередить! Стой! Ты что делаешь?!

Требль краем глаза заметила, как один из ее подчиненных подошел к паланкину из красного дерева, озадаченно посмотрел на него и, недолго думая, повернул задвижку на двери. Крик начальницы он услышал слишком поздно – дверь уже распахнулась. Наружу высунулся худой человек с копной густых черных волос. На узком лице блестели очки с множеством линз. Он размахивал секстантом, утыканным мертвыми бабочками, и издавал громкие булькающие звуки. Требль рванулась вперед и толкнула его в грудь так сильно, что он упал обратно на сиденье. Следовательница поторопилась захлопнуть дверь и вернула задвижку на место, после чего гневно воззрилась на подчиненного.

– Идиот! Ты что, ослеп? – Она ткнула пальцем в песочные часы, закрепленные на стенке паланкина. – Не видишь, что это транспорт для перевозки Картографов?

Требль повернулась к одетым в белое слугам, которые держали паланкин на весу.

– Что здесь делает Картограф?

– Расследует, что вызвало камнепад, миледи следовательница, – ответил слуга, склонившись так низко, как только мог, не рискуя уронить паланкин. – Сюда прибыл, чтобы убедиться, что дворец и проспект в безопасности.