Но, как совершенно справедливо заметила в нашем разговоре Кэролин Стил, здесь надо отметить один парадокс. Индустриализация сельского хозяйства триумфально обеспечила миллиарды жителей Земли продовольствием, однако она имеет и темную сторону. Не думая о последствиях, мы вмешиваемся в естественные природные циклы в беспрецедентных масштабах, используя плохо проверенные удобрения и гербициды, а кроме того, конвейерный подход в животноводстве. Страшная засуха, в 1930-х гг. превратившая Великие равнины – мировую житницу – в пыль, породила не утихающие по сей день дискуссии о преимуществах и ограничениях органического и индустриального сельского хозяйства.

«Образование огромной пыльной чаши действительно послужило первым звонком, – говорит Кэролин. – Думаю, именно это вдохновило леди Ив Бальфур{294} на ее интереснейшие экологические эксперименты с почвами, которые описаны в ее классической книге „Живая почва“ (The Living Soil), вышедшей в 1943 г. И конечно же, была еще „Безмолвная весна“» (Silent Spring) Рэйчел Карсон{295}, в которой она открыла людям глаза на разрушительное воздействие ДДТ, изменив политику Америки в отношении пестицидов. Они были пионерами своего дела, но я боюсь, что их прозрения не имеют особого значения для среднестатистического горожанина. Индустриализация сельского хозяйства вообще не попадает в список широко обсуждаемых и считающихся важными вопросов. Такое ощущение, что чем ближе друг к другу мы живем, тем дальше уходим от понимания природы».

Это действительно так. Зеленая революция, как называют послевоенный успех Нормана Борлоуга в химизации земледелия и гибридизации растений, была необходима для того, чтобы сейчас мы могли прокормить семь с лишним миллиардов жителей планеты. С 1950 по 2000 г. мировое производство зерна выросло втрое, хотя площадь пахотных земель увеличилась всего лишь на 10 %. Однако такие замечательные урожаи не остаются без последствий и, как правило, не идут на пользу окружающей среде. Многие из выведенных сортов зерновых оказались менее устойчивы к болезням, чем предполагалось, и поэтому для поддержания их роста необходимы пестициды. Вещества, разработанные во время войны для борьбы со вшами, прекрасно убивают вредителей на полях, но, помимо них, медленно уничтожают и других существ, в том числе птиц и полезных насекомых, составляющих биологическое разнообразие на Земле.

Кроме того, новые разновидности высокоурожайных зерновых требуют не только внесения искусственных удобрений, но и большого количества воды, что вызывает ее нехватку в ряде регионов и другие проблемы, которых никто не предвидел. Азот, вымываемый из почвы, во многих прибрежных районах отравляет рыбу и других морских животных и способствует росту водорослей и сорняков. В Индии, особенно в Пенджабе, колыбели индийской зеленой революции{296}, истощение водяных пластов глубокого залегания привело к весьма значительному понижению уровня грунтовых вод – примерно на 4,6 м всего лишь за десять лет, с 1993-го по 2003-й. В результате многие крестьяне больше не могут обеспечить своим полям требуемое орошение, что приводит к снижению урожайности. И такое происходит не только в Индии. Уровень водоносного горизонта под Великими равнинами{297} на Среднем Западе США, простирающегося от Южной Дакоты и Вайоминга до так называемого Техасского выступа, также падает. Полвека круговой ирригации – использования глубоких скважин и оросительных установок, которые создают картину концентрических кругов растительности, прекрасно видимых при полете над территорией, – значительно снизило ресурсы доступных грунтовых вод, что приводит к пересыханию рек и грозит катастрофическими последствиями для этого важнейшего земледельческого региона в случае засухи.

Знакомый урок. Стремясь справиться с какой-то старой проблемой, в данном случае с голодом, мы создаем новую. Сегодня нам становится понятно, что зеленая революция с ее установками на ископаемое топливо и масштабное использование удобрений и пестицидов разрушительно воздействовала на биоразнообразие и биологический баланс почв, необходимый для производства здоровых пищевых продуктов. Так что потенциально она оказалась контрпродуктивна: повысила риск быстрой приспособляемости вредителей и развития болезней, уничтожающих посевы, что может еще больше подорвать источники пропитания на Земле. Производителям полуфабрикатов и фастфуда, играющим основную роль в снабжении питанием голодных городов, для снижения расходов необходимы индустриализированное сельское хозяйство и дешевый транспорт, что поддерживают и усугубляют эти потенциальные проблемы.

«Мы зависимы от продовольственных корпораций в такой же степени, в какой жители древних городов были зависимы от своего короля или императора, – заметила Кэролин во время нашего разговора. – Но, в отличие от них, у нас нет прямых взаимоотношений с теми, кто нас кормит, – за исключением разве что того момента, когда мы отдаем деньги кассиру в магазине. Супермаркеты обеспечивают 80 % продаж пищевых продуктов в Великобритании. Во имя эффективности мы пытаемся модернизировать саму природу. Самое смешное, что это мы, горожане, внушили всем идею о том, что еда дешева, – продолжала Кэролин. – Нет ничего более далекого от истины. Единственный способ поддерживать эту иллюзию – это экстернализация[25] и скрытие издержек. Поэтому в реальности треть парниковых газов на планете производится пищевой промышленностью, которая также потребляет около 70 % всей используемой человечеством воды. Для того чтобы на столе американца оказалась 1 калория еды, требуется потратить 10 калорий энергии, поэтому гамбургер на самом деле должен стоить около 200 долларов. Это очень дорогая система, производящая к тому же очень большое количество отходов{298}: в Великобритании ежегодно выбрасывается 6,7 млн тонн пищевых продуктов – примерно треть того, что мы покупаем. Совершенно очевидно, что такая модель не может быть устойчивой».