ведро и всем своим видом показала, что она идёт в огород, и гостю тут делать нечего.

– А переодеться ты не хочешь? – хитро спросил парень.

– Нет, это у меня фишка такая, в ночнушке огурцы собирать.

Пашка встал с неохотой и пошел к машине.

– Начальству привет, – крикнула вслед ему Даша.

– Кстати, – Пашка обернулся, – а откуда ты знала, что нужно в смс-ке писать?

– Что, прокатило?

– Ещё как, меня даже похвалили за то, что отчитывался во время поиска.

– Ну, в следующий раз всегда так делай, чем дурнее текст, тем больше потом похвалят.

– Ты серьёзно?

– Вполне, – Даша нарочито громко загремела ведром и направилась в огород.

Как только полицейская машина въехала в лес, девушка бегом понеслась домой. Ей вовсе не хотелось ковыряться в мокрых от росы кустах, ей хотелось спать. Она быстро сполоснула ноги и нырнула обратно в кровать.

В следующий раз её разбудила уже Таня. Стук, как всегда был тихим и каким-то робким. Даша открыла глаза и поняла, что она выспалась. Всё так же в ночной сорочке она подскочила к двери и широко распахнула её. Таня стояла с двумя трёхлитровыми банками.

– Даш, я тут банки нашла, а крышек у меня нет.

– А, ерунда, – отмахнулась девушка, – крышки не проблема, бабушка их всегда сотнями закупает. Правда, не понятно для чего, солим-то мы мало.

Девушка быстро переоделась, и они пошли в огород. Даша, как учила её бабушка, быстро набрала ведро огурцов. Таня же буквально застряла на одном месте возле последнего рядка.

– Тань, ты чего там застряла? – Даша, оставив ведро у дорожки, направилась к подруге.

Та, стояла возле куста и держала на ладони маленький огуречик, который ещё был не сорван.

– Даша, смотри, как у меня получается, – шепотом сказала она.

Огуречик прямо на глазах рос и наливался соком.

– Ух, ты…Здорово, – почему-то так же шепотом восхитилась Даша, – а я по ходу только и умею, что доски наперекосяк шлёпать.

– Почему наперекосяк? – удивилась Таня.

– Да потому что мы доски неправильно прибили. Раньше они были по диагонали, а теперь крест – накрест.

Таня громко расхохоталась, ещё не выросший до нужных размеров огурец соскользнул с ладони, оторвался и шлёпнулся на землю.

– Интересно, а твои волшебные огурцы солить-то можно? – задумчиво спросила Даша, – глядя на него.

– Не знаю, – Таня пожала плечами, – а давай я выращу на целую банку огурцов, мы их посолим отдельно и посмотрим, можно или нет. Если банка взорвётся, то их можно и так съесть, как малосольные.

– Давай, – Даша подняла с грядки сорвавшийся огурец и, обтерев его о шорты, откусила, – ммм, вкусно.

– Куда, – закричала Таня, – его же мыть нужно.

– А, – отмахнулась Даша, – чем больше грязи, тем шире морда. Слушай, я же вчера не выдержала и в интернет полезла, посмотрела про Чернобога.

– Ха, представляешь, я тоже, только про Морену посмотрела. И ещё подумала, нифига себе, это что же, у меня дар убийцы что ли. А потом думаю, чего это я, если она хотела мой дар, это ещё не значит, что он был раньше её.

– Блин, ты не поверишь, я-то же самое, точь-в-точь подумала.

– А ты зачем полезла смотреть?

– Да я хотела прочитать о боге, чтобы хоть немного понять, что у меня за дар.

– Я тоже, – уныло ответила Таня, – только, если честно, то я ничегошеньки не поняла.

– Да такая же ерунда.

Таня вырастила немного огурцов, девушки наносили с колодца воды и вдруг вспомнили, что их перед засолкой нужно вымачивать. Они ссыпали их в таз и залили водой.

– Ну вот, – тяжело вздохнула Таня, – опять препоны. Что делать будем?

– Если ты не против, айда Пашкин сарай помоем, – хихикнула Даша, – заодно посмотрим, как мы там окна ночью заколотили.

Девушки взяли всё, что нужно для уборки и направились к Пашке в гости.

– Если у него сейчас будет закрыто, я выломаю нафиг дверь и скажу, что так и было, – шла, ворча, Даша, заранее настраиваясь на плохое.

– Не ворчи, ему там нечем дом закрывать, у него там даже швабры нет, чтоб дверь подпереть.

– Я представляю, какое у тебя было вчера состояние, когда ты зашла не в тот дом, – усмехнулась Даша.

– Да нет слов, это представить невозможно. Я чуть вслух не выматерилась. Там реально такая грязь…

– А матрацы ему зачем, если там всё есть.

– Там есть всё, кроме них. И кровать такая, как у нас в детдоме были, с сеткой, на ней спать, по-хорошему, не возможно.

– Ладно, сейчас сама посмотрю. Ты только сильно не убивайся, в борьбе с грязью, так по верхам пройдёмся, и пока хватит. А то нам ещё сегодня огурцы солить. А потом будет время, хорошо всё помоем. Твою мать…

Даша ругнулась и остановилась как вкопанная. Перед зелёным домом собрался митинг стариков. Они все что-то кричали и требовали. Вдруг от них отделилась баба Маша, и повернувшись лицом к толпе, закричала:

– Вы как хотите, а я этот чертов дом сожгу. Не буду я его терпеть подле себя.

Даша кинула ведро, встала у калитки, закрыв собой вход и заорала благим матом:

– Эээ, старичьё, да вы что с ума сошли что ли? Какие черти? Это мы вчера дом помыли, для новых жильцов, и пометили его так, чтобы они мимо не проехали. А то, что вы глухие и не слышали, как мы тут били – колотили, так это ваши проблемы.

– И зачем мы только ночью шарахались, тяпкой по башке получали, всё бесполезным оказалось, – вздыхала Таня, намывая окна, – всё равно пришлось признаваться, что это мы нашкодили, только как-то так красиво признались… Вроде как будто, так и нужно было. И как это у тебя так получается?

– «Если звёзды зажигают, значит это кому-нибудь нужно», – кажется так кто-то из классиков сказал. Ну, обделались, ну и что? Зато научились гвозди без молотка забивать, отточили, так сказать, свои навыки.

– Как у тебя все просто, – покачала Таня головой, – и тут отмазалась. Ты мне лучше скажи, где мы теперь на этот дом жильцов будем искать? Тут мажься – не мажься, а просто так фокус не пройдёт.

– Не знаю, – честно призналась Даша, – надеюсь только на своё везение. Я везучая. Может, что и выйдет. Вообще, конечно можно было признаться сразу, что дом перепутали, только стариканы тут все на язык такие злые. Это же им развлечение было бы на всю оставшуюся жизнь. Затравили бы нафиг подколками.

– Это хорошо, если дело выгорит, а если ничего не выйдет?

– Ну, скажу, что посмотрели люди на них и передумали въезжать. А что мне оставалось