— Что?

— Ты никогда не замечал, как он смотрит на нее? — Его губы скривились от отвращения. — А я замечал. Я видел это.

Гейб моргнул.

— О чем ты?

Дев молчал долгое мгновение.

— Ты не знал его, Гейб, так, как я. Только мне было известно, на что был способен этот гребаный ублюдок. Что ему сходило с рук.

Все в нем оцепенело, когда Гейб вытаращился на брата.

— Он… — Гейб оборвал сам себя. Нет. Ник упомянула бы что-нибудь, особенно после того, как он рассказал ей об Эмме. Но это не успокоило его, учитывая то, что о Паркере и о случае в раздевалке она ему тоже не рассказывала, пока он не спросил. — Что сделал этот подонок?

— Лучше спросить, чего он не делал. — Дев опрокинул оставшееся содержимое бокала. — Думаю, я никогда не был счастливее, чем в день, когда узнал, что он не мой отец. Что не его гребаная кровь течет во мне. — Дев посмотрел на Гейба. — Поверь мне, нам с тобой повезло.

Средний де Винсент вцепился в ручки кресла. Что знал Дев? На поверхность всплыл один вопрос, от которого Гейб не смог удержаться.

— Ты его убил?

Дев снова посмотрел на брата, но тот не ответил.

Прошла долгая минута, затем Гейб откинулся на спинку кресла. Пощипывая переносицу, он выругался про себя. Честно говоря, ему не хотелось знать ответ на свой вопрос. Он уже жалел, что спросил.

Гейб положил руку на подлокотник кресла.

— Знаешь, Сабрина ляпнула еще кое-что. Сказала, что опять делает за меня грязную работу. Ума не приложу, что она имела в виду.

Дев напрягся.

— Не думаю…

Дверь кабинета распахнулась настежь, и вошел Люциан. То, что младший брат сделал это, не постучавшись, служило тревожным сигналом. И его бледность не успокаивала.

Интуиция Дева, должно быть, сработала, он наклонился вперед и спросил:

— Я вообще хочу это знать?

Младший брат взглянул на Гейба, медленно качая головой и сжимая в руке телефон.

— Это Никки.

Внутри у Гейба все похолодело. Он сорвался с места, выхватив из кармана телефон, увидел пропущенный звонок, и сердце его остановилось. Это не Ник снова звонила ему, а Трой.

— Может, расскажешь поподробнее? — спросил Дев спокойным голосом, тогда как Гейбу казалось, что вся комната плывет у него перед глазами.

— Я только что говорил с Троем. Он сказал, что на Никки напали в ее квартире…

Это все, что Гейбу требовалось услышать.

— Она в порядке?

Люциан открыл рот.

— Не знаю.

Весь мир замер в ужасающем чувстве дежавю, охватившем его. Нет, только не Ник. Он не мог потерять…

Гейб оборвал себя, не дав ужасающей мысли даже шанса зародиться.

— Где она?

— В университетском госпитале, — ответил Люциан.

Гейб направился к дверям.

— Стой. Ты еще не все услышал. — Люциан повернулся к Деву. — Это был Паркер Харрингтон.

* * *

Никки моргнула, когда молодой врач посветил ей в левый глаз.

— Прошу прощения. — Он наклонил голову набок, потом откинулся, выключив фонарик. — Определенно, будет синяк, но, кажется, сам глаз и глазница не повреждены.

Она собралась кивнуть, но во время остановилась, потому что все тело нещадно болело.

— Скоро получим ваши снимки, но, думаю, они лишь подтвердят то, что мы уже знаем. У вас ушиб левой стороны грудной клетки, но ребра вряд ли сломаны. Бок будет болеть пару недель, но вам очень повезло.

Ей действительно повезло.

Никки понимала это как никто другой. Паркер собирался убить ее. Не только убить, но и хотел…

Она резко вздохнула.

Врач слабо улыбнулся.

— Мы подержим вас тут несколько часов, может быть, остаток ночи на случай, если у вас сотрясение. Вы получили несколько весьма ощутимых ударов в голову.

Она посмотрела врачу за спину, в сторону входной двери. В проеме стоял полицейский в форме. Трой приехал раньше, но она не видела его, потому что ее возили на рентген.

Она надеялась, что он не звонил ее родителям.

— Скоро дадим вам что-нибудь обезболивающее, — продолжал врач. Она все не могла вспомнить его имя. — Вы почувствуете некоторую сонливость, так что не беспокойтесь, если вдруг начнете дремать, хорошо?

— Ладно. — Ее голос звучал хрипло, и каждый раз было больно говорить. Страшное напоминание о том, что ее едва не задушили.

Она не хотела думать о произошедшем, но не могла перестать.

Паркер угрожал ей, обещал лишить работы родителей, предупредил насчет Сабрины, но все сделал сам. Он напугал ее в тот день, когда Гейб ударил его, но она никогда не подумала бы, что может произойти что-то подобное.

Но когда Никки сидела в квартире в ожидании полиции, в мозгу постепенно складывались все факты, убеждая ее, что она ошибалась, когда сомневалась в такой возможности.

Она снова посмотрела на полицейского. С заплывшим левым глазом сложно было различить его черты. Когда Никки смотрела на его спину, то думала о… Сабрине.

Паркер пришел к ней из-за сестры.

Она никогда не считала, что эти двое способны на что-то подобное, но Паркер, по-видимому, был хорошим братом. Был. А теперь обратился в ничто.

О боже.

Нижняя губа задрожала, и Никки почувствовала себя ужасно, потому что губы были разбиты и болели. Удивительно, что ей не выбили ни одного зуба.

— Вы уверены, что не хотите, чтобы мы позвонили кому-нибудь? — спросил врач.

— Я уже позвонила подруге. — Девушка лгала, но она собиралась позвонить Рози, когда ее отпустят домой.

Доктор пристально посмотрел на нее, потом кивнул.

— Ладно. Скоро придет медсестра с обезболивающими.

— Спасибо, — кивнула Никки, и доктор вышел из палаты.

Она осталась одна, если не считать полицейского. Зачем он здесь? Возможно, потому, что Трой ни на секунду не поверил, что она не имела ни малейшего представления, почему Паркер хотел убить ее.

Но если бы Никки все рассказала, то ей пришлось бы впутать в дело де Винсентов. Но девушка почему-то инстинктивно стремилась защитить их. Возможно, потому что так поступали ее родители.

Как бы там ни было, девушка ни слова не сказала копам. Закрыв непострадавший глаз, она попыталась удобнее устроиться в постели, но каждый раз, когда шевелилась, тело протестовало. Одеяло было таким тонким, а она чертовски замерзла.

Никки тяжело вздохнула, в горле комом стояли слезы.