тайны человеческой души, и был сторонником предсказывания и контролирования человеческого поведения, а не просто описания психологических состояний и процессов. Скиннер предложил теорию «оперантного обусловливания», считая, что люди и животные ведут себя определенным образом, реагируя на окружающую среду ради достижения своих целей. Если за свое поведение они получают награду, то повторяют его в будущем чаще; если же поведение приводит к отрицательным результатам, оно постепенно угасает и сходит на нет. Соответственно, по его теории человеческим поведением можно манипулировать с помощью положительного или отрицательного подкрепления, корректируя его. Так возникла теория модификации поведения Скиннера. Он опробовал ее на животных, создав так называемый «ящик Скиннера». В ящике имелось несколько устройств, включая лотки для подачи пищи и небольшие педали. Скиннер сажал животное – обычно голубя или мышь – в ящик и изучал его реакции на различные стимулы. По слухам, он проводил эксперименты даже на собственной дочери, посадив ее в увеличенную версию ящика.

Но какое отношение спорные теории Скиннера имели к их делу?

– В восьмидесятых-девяностых годах научная мысль в стране, до тех пор подавляемая, внезапно расцвела… – Учитель Чжоу смотрел в одну точку, словно вспоминая ту великую эпоху подъема и энтузиазма. – Большая часть моей жизни прошла во времена Культурной революции. Только представь, как счастлив я был, получив шанс воплотить свою мечту! Ведь жизнь – всего лишь череда стремительно мчащихся лет, а какому ученому не хочется оставить свои теории и труды будущим поколениям? В общем, заняв пост директора Института психологии, я решил посвятить себя проекту, который, как мне тогда казалось, может изменить ход человеческой эволюции. Я назвал его Проектом трансформации поведения.

– Трансформация поведения? Что это такое?

– Из своих экспериментов Скиннер сделал вывод, что так называемой «свободной воли» не существует, а все наши действия контролируются простыми механизмами подкрепления. Хотя его теорию сильно критиковали, на самом деле она принесла немало пользы. Десенсибилизация и имплозивная терапия, которые используются для лечения фобий и тревожных расстройств, базируются на скиннеровом бихевиоризме. Скиннер мечтал построить человеческое общество на основе поведенческой инженерии и использовать собственное направление «радикального» бихевиоризма для контроля над человеческим поведением. Должен признаться, меня его теории очень интересовали, поскольку во времена Культурной революции я стал свидетелем массы деяний, идущих вразрез с природой человека. Мне хотелось понять, что заставило целую нацию скатиться в коллективное безумие. Если б я сумел выявить эту загадочную силу, нам удалось бы упрочить и укрепить в обществе гуманизм и сделать мир значительно лучше. Поэтому мы и разработали масштабный проект по глубинному влиянию на человеческое поведение, то есть по его трансформации.

– Вы хотите сказать… – Фан Му внезапно замутило. – Вы собирались использовать обучение, чтобы подкрепить некоторые черты поведения и таким образом повлиять на него? Как при дрессировке животных?

– Я понимаю твое возмущение. – Учитель Чжоу прикрыл глаза. – И знаю, что мой эксперимент был неэтичным. Но я не мог противиться соблазну научного успеха. Тогда мне казалось, что, даже если потомки станут меня критиковать, как критиковали Скиннера, но я сумею раскрыть природу человеческого поведения, оно будет того стоить. Поэтому я принял решение воплотить Проект трансформации поведения в жизнь.

Небо за окном внезапно потемнело. На город надвинулась полоса серых туч; вот-вот должен был пойти снег. Лица обоих мужчин, сидевших в неосвещенной комнатке, скрылись в потемках; светились лишь оранжевые точки на концах сигарет.

– О проекте знали только я и мой ближайший помощник, – продолжал учитель Чжоу. – Первым делом мы отобрали несколько человек в качестве подопытных – это были в основном дети из обычных семей. Каждый год студенты-выпускники проходили в моем Институте интернатуру. Я поручал интернам наблюдать за подопытными и вести беспристрастные дневники их поведения, но не сообщал, зачем это нужно. Тем временем я втайне нанимал волонтеров для участия в эксперименте. Это тоже были обычные люди, и, проведя с ними серию собеседований, я проверял, не знакомы ли они между собой и нет ли между ними какой-либо связи. Волонтеры подстраивали для подопытных стрессовые ситуации: например, делали их свидетелями сексуального акта, толкали в объятия к незнакомому человеку, оставляли в одиночестве в полной темноте и так далее и тому подобное. После инцидента волонтер подписывал договор о неразглашении и получал денежное вознаграждение, после чего я прекращал любые контакты с этим человеком. По завершении данной стадии я увольнял интернов, наблюдавших за подопытными, и заменял их новыми, которым поручалось наблюдать за реакциями и поведением подопытных после стресса. Эти интерны тоже не знали, зачем ведется наблюдение. Так я обеспечивал секретность, чтобы никто не узнал о сути эксперимента.

Фан Му нахмурился.

– Правильно ли я понимаю, что вы искусственно создавали стрессовые ситуации в жизни подопытных?

– Правильно. – Это слово далось учителю Чжоу с трудом. – Так я мог заставить подопытных думать и действовать, как мне было нужно. Иными словами, жить той жизнью, которую я избрал для них.

Взгляд Фан Му был направлен на дощатый пол. Внезапно он поднял глаза и посмотрел старику в лицо. Учитель Чжоу сидел, привалившись к стене, подбородок его упирался в тощую грудь, и выглядел он как ребенок, пойманный за серьезным проступком. «Кто бы мог подумать, – изумился Фан Му, – что в сердце этого человека таились злые намерения!»

– И что случилось потом?

– В первой группе подопытных было пять человек. Кроме ребенка, ставшего свидетелем сексуального акта, ни у кого из них не возникло никаких устойчивых долгосрочных эмоциональных реакций, поэтому десять лет спустя я набрал вторую группу. К тому времени я стал гораздо более уверенным и планировал длительный эксперимент сроком на двадцать, а то и двадцать пять лет. Удайся он, и я достиг бы величайшего успеха, а весь научный мир завидовал бы мне. Скиннер доказал, как положительное подкрепление формирует хорошее поведение, а я собирался доказать, как эффективное наказание формирует мысли и поступки человека. Но ровно два года спустя произошло непредвиденное…

– Что именно? – воскликнул Фан Му.

Учитель Чжоу испустил долгий вздох и оперся затылком о спинку кровати.

– Я читал отчет интерна, который наблюдал за одним из подопытных, и понял, что у того развилась крайне странная эмоциональная реакция, гораздо более глубокая, чем я мог предположить. За этого подопытного отвечал мой ассистент, и я обратился к нему с вопросом. Сначала он не хотел отвечать, но я настаивал, и он признался, что с одним из волонтеров возникла проблема – он вышел за рамки эксперимента и изнасиловал девушку…

– Шен Сянь? – ахнул Фан Му.

– Да. – Слеза скатилась по бледной щеке учителя Чжоу. – Новость потрясла меня до глубины души. Весь день я просидел у себя в кабинете. Я начал сомневаться, что мои